— Классная речь! — Нимфадора
показала мне большой палец. — Будущим аврорам рассказывают примерно
то же самое. Сейчас тёмных, или, говоря иначе, боевых магов,
откровенно побаиваются. Кто-то вспоминает войну с
Тем-кого-нельзя-называть, где многие тёмные пошли за своим Лордом,
другие просто считают, что подобные знания нельзя оставлять в
открытом доступе, но по закону да, есть только три запрещённых
заклятия, всё остальное на твоё усмотрение, лишь бы не мешало
Статуту секретности и другим магам.
— А как же ритуалы, в них же
используются жертвоприношения? — Сестра упрямо нахмурилась,
признавать свою неправоту она явно не хотела.
— Драконы, Генриетта, в Европе есть
три крупных драконьих заповедника. Драконья кровь в десятки раз
насыщеннее человеческой, а если ритуал требует плоти, а не крови,
то используются драконьи же сердца или печень. Всё это можно
спокойно купить в аптеке и проводить хоть по три ритуала каждый
день, были бы деньги и желание.
Разошлись мы только поздно ночью,
хорошо ещё, что больше серьёзных разговоров не было. Меня в
основном расспрашивали о том, как я рос или учился. Когда мы
приступили к еде, всё уже безнадежно остыло.
Родители и близкие друзья семьи
были… странными? Я никак не мог понять, что у них на уме. Только
подумаешь, что узнал их и можно придерживаться определённой линии
поведения, как они ставят всё с ног на голову. Когда я объяснял
Генриетте значение Тёмных искусств, я ожидал, что меня поправят, и
на основании их версии собирался сделать некоторые выводы, но
родители совершенно спокойно поддержали официальную трактовку.
Почему тогда они так переполошились, когда узнали, что я мог
попасть на Слизерин? Похоже, их паранойя относительно воздействия
Волдеморта на меня цветёт очень буйно.
Уже лёжа в кровати, я подумал: что
бы они сказали, узнай истинную причину моего нежелания учиться на
Слизерине? Выгнали бы обратно к Дурслям?
Я спрятал ироничную улыбку,
зарывшись носом в подушку, на мгновение забыв, что ночую не в
Хогвартсе, где комнату приходилось делить с еще несколькими
парнями. О факультетах мне рассказала еще Диана Малфой, с которой
мы пересеклись в магазине мадам Малкин. И уже тогда я решил, что не
пойду на Слизерин.
Они говорят, что их основное оружие
— хитрость, но только дурак будет заявлять о том, что он хитрец.
Хитрость — это не знамя, под которым вы воюете, не плётка, которой
вы добиваетесь от остальных того, что вам нужно. Хитрость — это
преимущество, как отравленный кинжал. Такой кинжал не нужно с диким
визгом втыкать противнику в глаз, ведь тогда весь смысл яда
пропадает. Если твоя «хитрость» не заключается в неожиданном
предательстве, то отравленный удар может быть нежнее поцелуя, так,
чтобы твоя цель до последнего не подозревала о твоей игре.