— Понятно, — Я кивнул и
задумался.
Сегодня прям день открытий, не успел
я даже просто взяться за исследования в области анимагии, как мне
подкидывают еще одну интересную возможность, защита собственного
разума. Смогу ли я самостоятельно подавлять зверя при помощи этой
науки? Если да, то почему остальные оборотни не изучают магию
разума? Похоже, тут кроются пока неизвестные мне детали. Надо будет
внимательным образом изучить возможности защиты разума, возможно
даже, написать по этому поводу в Министерство.
До заката мы успели обменяться еще
несколькими малозначительными фразами, но стоило солнцу примерно
наполовину скрыться за горизонтом, как все разговоры стихли. Мы
стояли и смотрели в окно ожидая, когда дневное светило окончательно
исчезнет и взойдет Луна.
Чтобы успокоить снова накатившее
волнение, я вновь принялся за дыхательную гимнастику. Хотя сердце
уже не пыталось выпрыгнуть из груди, но всё же тяжесть в груди
никак не отпускала. Мне невольно вспомнился дядя Вернон, что
грозился сердечным приступом всякий раз, когда обстановка на
финансовом рынке заставляла его поволноваться.
Как бы мне самому не помереть в
ожидании моего первого превращения.
Превращение началось неожиданно. Вот
только что я стоял, как вдруг все пять чувств просто взорвались.
Одежда внезапно стала буквально царапать кожу, принося дискомфорт,
в нос ударили десятки запахов, а ушей коснулся какой-то непонятный
грохот, идущий, кажется, со всех сторон. Вслед же за сенсорным
шоком я чуть не словил болевой. И ведь это с учётом довольно-таки
мощного обезболивающего, что же творилось с оборотнями до
изобретения Волчьего противоядия?
К счастью, ломало меня недолго, ну,
по крайней мере, мне так кажется. Обычно в книжках пишут, что под
воздействием боли секунды тянутся вечность, но лично я ничего не
заметил. Был момент начала и момент прекращения агонии, промежуток
между ними как-то ускользал от сознания. Быть может, именно в
кратковременном обмороке и заключалось обезболивающее действие
Волчьего противоядия?
В любом случае, когда я вновь мог
соображать, то уже стоял на четырех волчьих лапах. Было весьма
непривычно, но я стоял на лапах достаточно уверенно и без проблем
мог пошевелить как хвостом, так и ушами. В голове чувствовался
странный зуд (или шум, сложно подобрать определение). Возможно, это
было присутствие зверя, надо будет следующей ночью все же остаться
в комнате, и исследовать пространство осознанного сна. Пока я не
смог найти никаких следов своего проклятия во сне, но, быть может,
в момент превращения они проявят себя.