Последние его слова прозвучали нарочито громко, и их уже слышал каждый, кто находился в баре. Проклятье! Как ни старался я не клюнуть на рыцарскую уловку, этот прохвост меня переиграл и загнал в угол, из которого не так-то легко вырваться.
Узловик не лгал. Иногда на Командора и впрямь находила блажь, и он, уподобившись Мерлину, помогал покалеченным в пустошах, лояльным к Ордену бродягам. Обычно это происходило после какого-нибудь громкого и скандального судилища, что часто учиняли рыцари над своими врагами. Дабы сгладить последствия и отмыться от очередной грязи, Командор и его приоры дружно ударялись в благотворительность. Конечно, это не могло отбелить начисто их одиозную репутацию. Но прошедшие у них лечение сталкеры были премного благодарны судьям Зоны и разносили молву об их благородных поступках. Чем в итоге лили воду на орденскую мельницу, не позволяя другой молве – дурной и враждебной – выставлять Орден скопищем озверелых палачей и подонков.
Ипат рассчитал все правильно. Капуцину и впрямь было бы грехом не воспользоваться редчайшим шансом на халявное лечение. Вся Обочина знала, что Капуцин – не гордец и, несмотря на свои бзики, является прагматичным человеком. Отсутствующий глаз – это не оторванный палец, без которого сталкер вполне может обойтись. Без глаза в Пятизонье тяжко, особенно если ты вдобавок хромоног и не выглядишь воинственным.
Привлеченные нашей беседой сталкеры обернулись и уставились на меня. Всем стало любопытно, как я отреагирую на милосердное предложение Ордена. И даже во взоре суровой Кали появилось нечто похожее на подбадривание: дескать, чего не мычишь и не телишься? Давай соглашайся, кретин, пока предлагают! Ну а откинешь копыта на операционном столе, так под наркозом же! Все веселее, чем подыхать в муках посреди пустоши…
Да, сегодня Капуцину и впрямь невероятно повезло бы. Но я, к сожалению (или все же к счастью?), был не Капуцин. И не собирался ни при каких условиях срывать повязку с глазницы, в которой торчал алмаз весом в пятьсот с лишним карат. Ипат, разумеется, мог истолковать мою строптивость как угодно. Но я не сомневался, что сделанные узловиком выводы будут правильными, и мой отказ отрыгнется мне очень и очень скоро.
Одно утешало: нынешняя моя стычка с Орденом обойдется без кровопролития. Дурак за нашим столом сидел всего один – Капуцин, – и тот был фальшивый. А Алмазный Мангуст и Ипат в открытую драку друг с другом не полезут – не здесь и не сейчас. Это было совершенно очевидно.