Как всегда в этой жизни, от первой встречи зависело очень
многое. Верно говорят умные люди: «Первое впечатление можно
произвести только один раз». История о том, как встречались и
знакомились Россия и Китай очень долгая, хотя и очень интересная,
но сейчас у нас нет времени в нее углубляться. Скажу лишь, что нам
не очень повезло — первое впечатление мы оставили не самое
лучшее.
И «благодарить» за это надо человека по имени Василий Поярков.
Да-да, того самого первопроходца, которого изучают в школе, именем
которого называются улицы, и так далее, и тому подобное. Именно он
первым совершил плавание по Амуру, поэтому именно на основании его
поступков и начала формироваться наша репутация в глазах китайцев.
К нашему несчастью, письменный голова Васька Поярков был редким
подонком даже по меркам того, далеко не благостного, времени. Наши
первопроходцы, надо сказать, почти все были далеко не
пай-мальчиками, но до таких низостей никто из них не опускался ни
до, ни после.
Я не буду описывать всех мерзостей, творимых во время его
похода, скажу лишь, что в итоге у местного населения (а через них —
и у китайцев) русские заработали кличку «лоча» — от искаженного
индийского «ракшасы» — злобные демоны. Кличку, от которой мы
избавились только в конце XIX — начале XX века.
Вскоре после Пояркова на разведанном Амуре появился Ерофей
Хабаров, которого тогда чаще звали Ярошкой, и ему город Албазин,
собственно, и обязан своим возникновением. Во время одного из
походов в 1651 году ватага Хабарова захватила брошенное городище
князька туземного племени дауров Албазы, сожгла его, и на этом
месте казаки поставили острог, который и назвали Албазинским.
Правда, просуществовал этот первый Албазин недолго — преемник
Хабарова Онуфрий Степанов, уходя с Амура, сжег его.
Второе рождение Албазина последовало через десять с лишним лет,
в 1665 году, и тоже было отнюдь не пасторальным. В самой восточной
губернии России — Иркутской, случился бунт. Больно уж «баловал»
воевода Илимский Лаврентий Обухов — не брезговал ни
вымогательством, ни грабежом, а главное — больно уж охоч был до
женского пола. На ухаживания время не тратил, а насилован женок
едва ли не на глазах у мужей. Этим и согрешил во время визита в
Киренский острог, на этом и погорел. Служилый илимский человек,
ссыльный поляк Никифор Черниговский не стерпел похабства, взыграла
шляхетская кровь, да подбил он народ на расправу с охальником. В
общем, охрану вырезали, воеводу прикончили, а от гнева государева
подались 84 бунтовщика во главе с Черниговским на вольный Амур.
Поскольку бежали навсегда, а жить в дикости людям православным
неможно, увели с собой силком батюшку, иеромонаха Ермогена, да
прихватили икону редкую, которая ныне известна как чудотворная
Албазинская икона Божией матери, она же «Слово плоть бысть» (Слово
стало плотью).