— Молодец, — хвалит чародейка. — Что касается иллюзии, то это не
иллюзия, иначе как она могла тебя так напугать? Ты действительно
думаешь, что чудовище Ашкли может бояться высоты или темноты?
Биоманты ордена выращивают монстров без подобных слабостей. Тебе
страшно, потому что это правда.
Я действительно ничего не боюсь в этой жизни. Ни нападения диких
зверей, ни схватки насмерть, ни голода, холода, высоты или ночной
темноты. Разве что потерять расположение наставника или грубо
нарушить правила ордена, тогда стыд меня сожжет на месте. Но мне
вправду не по себе во тьме, поэтому концентрируюсь на женском
силуэте впереди, напрягая зрение. Буквы Первого Алфавита ползут по
изгибам тела, собираясь в слова, но я еще недостаточно отдохнул
после частого применения этой способности, поэтому разобрать смог
только имя девушки, что стоит на крыше, пока я смотрю снизу вверх
на нее.
«Лакримоза», — повторяю про себя имя, которое вызывает странный
отклик.
Я уверен, что никогда в жизни не слышал этого имени. К тому же
оно очень странное, такие имена не носят жители империи Кинтеки,
которую я никогда не покидал. Где еще мог его услышать?
— Как бы там ни было, я прошу тебя сдаться и принять приговор, —
я вспоминаю про свои обязанности исполнителя ордена. — Весь город
приговорен, и мы все равно исполним все до единой казни. Прекрати
сопротивляться, я же сделаю всё быстро.
— Вы, чудовища, потрясающие, — Лакримоза качает головой. —
Твердости вашего духа и целеустремленности можно позавидовать, но
при этом вы наивны как дети. По факту вы являетесь детьми, ведь
тебе исполнился хотя бы год?
— Я выполняю свои обязанности меньше года.
— Я так и думала. Биоманты выращивают подходящих палачей, а
потом даруют разум и учат правилам, вдалбливая послушание и нужные
ценности. Орден Ашкли по своему духу является сектой, где все
нижние чины поклоняются философии, которую не понимают. А не
понимают они то, что ими манипулируют. Вас заставляют рыскать по
стране и жестоко наказывать преступников, говоря, что вы делаете
великое дело, но так ли оно?
— Разумеется, — я не понимаю, как вообще в этом можно
усомниться. — Насилие — это единственный гарант порядка. Без страха
наказания империя скатится в анархию, где в людях пробудятся
внутренние чудовища. Там, где мы появляемся и искореняем зло,
количество этого зла резко сокращается.