И вот теперь у Нейлин был Эван — будто мечта, ставшая явью! Неудивительно, что она просто-таки витала в облаках от счастья. В белоснежно-нежных, пышно-сладких, будто любимые взбитые сливки, облаках своей любви…
Эван водил Нейлин в кино и в театр, они вместе ходили в бассейн, ездили на природу, и он даже почти не ворчал, что рядом крутится вечный Кудряш… А потом они также вместе провели течку у Нейлин и гон, который позднее накрыл Эвана. И это тоже было чудесно.
Пока юная волчица плавилась в страстном жару течки, Эван был нежен и терпелив. Ласкал, заботился, кормил Нейлин чуть ли не с рук и, главное, трахал так, что тело просто-таки пело от удовлетворения. Под влиянием же гона Эван показал себя другим — настойчивым, жадным, нетерпеливым. Настоящим самцом. Нейлин была девушкой крепкой и до радостей секса охочей — совсем не то, что эти модные феечки с ручками-палочками и ребрами на пересчет, — но даже она за то время, пока волк внутри Эвана успокаивал свои инстинкты, ухандокалась так, что ноги не держали. И все равно эта жаркая, откровенная, иногда даже эгоистичная страсть Эвана была возбуждающе прекрасна. Для Нейлин он вообще был хорош всегда. Любым.
Нейлин обожала его запах — совершенный и очень брутальный; тело — сухощавое, сильное, с рельефными мышцами и светлой кожей северянина и натурального блондина; и волка, которым оборачивался Эван, когда того хотел — почти белого, изящного, но сильного. Сама Нейлин в этом смысле была ему полной противоположностью — светлоглазой, но по-южному смуглой, темноволосой, в родителей. И даже волосы у нее вились, как у мамы. Разве только волчица ее почему-то получилась не черной, а сребристо-серой. Они с Эваном вообще составляли очень красивую пару — что в телах своих зверей, что в двуногой ипостаси.
Нейлин не сомневалась, что любима, была уверена, что предложение руки и сердца — лишь вопрос времени, и Эван не совершает этот шаг только потому, что хочет закончить учебу и немного встать на ноги, чтобы не сажать свою молодую семью на шею родителям. Это было очень по-мужски и по-взрослому, и Нейлин даже гордилась своим любимым, принявшим такое решение. Нет, сам Эван об этом с ней никогда не говорил, но Нейлин, воспитанной на примере родителей, это казалось естественным и очевидным.