Анатолий примирительно поднял руки и ушел к стойке, за которой
темнел вырезанный из дерева символ Черноруссии – Черный зубр.
Когда двух республиканцев увели с собой патрульные, Палыч
закончил смотреть прерванный на телевидении сюжет:
- Забавненько. А ведь это начало чего-то…
- Ты о чем, бродяга? – журналист в жилетке сосредоточенно
соскребал подливу на тарелке кусочком хлеба.
- Дядя Ваня, эта драка в эфире неспроста. Сотоцкий явно что-то
задумал. Вот помяни мое слово, зажравшихся генералов скоро начнут
пиздить со всех сторон. Они перешли черту, за которой существовал
их иммунитет.
Старый репортер, колумнист известного издания задумался, затем
двинул молодого коллегу по плечу:
- Вали быстрее, Митяй, пацанов выручай! Отмажь их от ментов.
Заодно познакомишься. Зуб даю, скоро движуха на передке пойдет и
тогда такой эксклюзив с их помощью оторвешь!
Митяй задумчиво уставился на зубра мировой прессы, а затем
рванул к себе куртку. Дядя Ваня дурного не посоветует!
- Нарушения нарушаем, товарищи бойцы.
Мордатый сержант пакостно лыбился и чересчур тщательно
сканировал документы помрачневших республиканцев. Нарушения всегда
найти можно. Особенно у таких анархистов, как бойцы батальона
«Медведи». Имперцы их особо не любили за социалистические
взгляды.
- Да не твое собачье дело! - провоцировал полицейского всерьез
набычившийся Сеня.
- Тебе в околотке быстро объяснят, кто из нас пес смердящий!
Усач повернулся к старшему патруля:
- Герман, успокоил бы ты своего напарничка от греха подальше.
Сеня у нас больно уж нервный. Мы в командировку в город прибыли. На
хрен вы тут, вообще, нарисовались?
- Документы на командировку есть? – лицо полицейского прапорщика
было, как будто вырезано грубым резцом. Холодные глаза в призрачном
свете уличных фонарей недобро блестели.
- В номере остались.
- Тогда все равно проедем до околотка. Составить протокол
требуется. Был ведь вызов из кафе?
- Герман, ты чего такой ссученный стал? – не выдержал молодой
боец. – Власть почуял? Мы же знаем….
Прапорщик резко развернулся к бывшему однополчанину, но его
остановил голос подошедшего журналиста:
- Господа полицейские, можно вас на два слова.
Прапорщик злобно зыркнул на Сеню и нехотя двинул к гостю из
столицы. Им строго-настрого запретили ссориться с любыми столичными
журналистами. Несколько минут они о чем-то переговаривались,
завершив разговор рукопожатием.