Чего? Какой, к чёрту, жёлтый билет?
- Вы что, в публичном доме работаете? – прямо спросила я.
- Ну что ты так сразу? – усмехнулась уже совсем невидимая в
темноте Афродита. – Дом приличный, чистый. К нам даже доктор ходит,
и болезней неприличных у нас нет. А если что серьёзное, вот как
сейчас – то в больничку берут, то есть сюда. Не так и плохо.
- И что, у тебя других вариантов совсем не было? – не верила
я.
- Чего? Каких таких вариантов? У меня отец помер на стройке
железной дороги, мать нас тянула одна, а кроме меня там семеро ещё,
я старшая. Больно сытно-то у нас дома было, можно подумать! А вон у
неё отца и вовсе в помине не было, а мать мужиков водила, и её тоже
под них подкладывала, чтоб больше денег оставляли! А мужики-то были
всё непростые, кто фартовый, кто из нелегальных золотодобытчиков,
кто с каторги бежал, зачем такое счастье? У мамаши Вехотки всё
чисто, строго и законно, и вот сейчас нам от мужиков досталось, но
тех мужиков за членовредительство тоже привлекут, и либо денег с
них слупят на штраф, и нам на возмещение, либо ещё как накажут.
Остальным будет урок, что нечего нарываться. А так даже денежку
понемногу удаётся откладывать, и своим тоже подбрасывать случается,
чтоб совсем-то не загнулись.
Господи, за что мне это всё, думала я. Нет, они просто не видят
других возможностей, а возможности должны быть. Не могут не
быть.
- И что, не бывает другой работы с проживанием? Я умею готовить,
дом убирать, с детьми сидеть.
- И кто тебя возьмёт без рекомендаций? – скептически усмехнулась
Афродита. – Я, может, тоже иногда хочу в тепло, сытость, и чтоб
когда в церковь идёшь в воскресенье, на тебя пальцем не показывали.
Но кто такой добренький, что пустит меня в дом?
- Да она не поняла просто, - усмехнулась Стелла. – Она ж
какая-то нездешняя, вот те крест. Здешние-то все знают.
- Да что знают-то, скажите уже, - я чуть было не добавила
«русским языком».
Здесь, наверное, язык называется как-то иначе.
- Да семь дней у тебя, поняла? А кто за семь дней не пристроился
– на Афанасьевский завод. Там ты будешь делать всё то же самое, что
у мамаши Вехотки, только бесплатно и ночью. А днём работать на
заводе, а платить тебе будут гроши, потому что вычтут из жалованья
еду и проживание. А жить там в бараке на много человек, и кормят
так, что быстро ноги протянешь, это тебе не здешняя больничка и не
добренький Василь Васильич.