— Верно, — кивнул шеф, — А значит,
что следующая смерть будет в одну из свободных дат, а из этого
следует, что накануне вечером жертва будет гулять в одном из
клубов. А с этим можно уже работать, — опять зевнул Фрэнк, и глянул
на настенные часы, — Ладно. Засиделись мы. Пора спать. Завтра
продолжим. У нас ещё один день есть, чтобы всё обдумать хорошенько,
а послезавтра, в понедельник, представим результаты своих
размышлений на совещании.
Я верно понял намёк, попрощался с
Фрэнком и ушёл к себе. Была уже полночь и спать хотелось
неимоверно. Вот только если бы я знал, что меня ждёт в предстоящем
сне, то предпочёл бы всю ночь бодрствовать...
Я медленно шёл по заснеженным улицам
безлюдного Санкт-Петербурга, с ужасом глядя на валяющиеся по всюду
трупы людей, и на кровавые узоры, изукрасившие большую часть
укутавшего город белого полотна из снега. Кровь и трупы... Самые
разные трупы. Мужчины, женщины, дети... Сломанными куклами валялись
они на всём протяжении моего пути и с немым укором смотрели на
меня, ведь в их смерти был виноват только я. Не знаю, почему, но
мне казалось, что стоит мне только обратить внимание хоть на
кого-нибудь из них, как тот встанет, вытянет в мою руку, и скажет —
Убийца!
И больше всего я боялся смотреть на
детские ледяные городки, мимо которых проходил, и вот это было
самым трудным... Шея буквально задеревенела от колоссальных усилий,
которые мне приходилось прилагать для того, чтобы смотреть только
прямо. Я чувствовал себя Орфеем в царстве мёртвых, но тому нельзя
было оглядываться только назад, а мне ещё и смотреть по сторонам.
Это было намного сложнее, так как тут недостаточно было держать
голову только прямо, ведь было ещё и боковое зрение, и чтобы совсем
ничего не видеть, нужно было идти с закрытыми глазами.
Я не помнил, что произошло, но я
точно знал, что в гибели целого города был виноват только я, и
чувство вины буквально сжигало меня изнутри. Хотелось повалиться на
снег, и просто выть от бессилия что-либо изменить, но я продолжал
идти, не решаясь заглянуть в глаза мёртвым людям. Я не знал, куда
иду, как долго иду, и сколько мне ещё предстоит пройти, но
чувствовал, что это очень важно. Мне обязательно надо дойти, и
тогда... Тогда я выполню свой долг и смогу умереть спокойно. Только
смерть сможет вылечить меня от чувства вины, ибо прощения мне нет и
быть не может.