Что же мне так везёт? То неадекватные уроды, то бандиты с ментами. Выдыхаю и, впихнув ноги в неудобные туфли, иду собираться. Ира уже ждёт в гримерной, вручает конверт с чаевыми за сегодня и удаляется. Пересчитываю деньги и прячу в сумочку.
Влажный и прохладный воздух кажется почти лакомством после духоты клуба, а кроссовки даром богов после одиннадцатисантиметровой шпильки. Не успеваю подкурить сигарету, как возле меня тормозит черная БМВ.
– Садись, – произносит мужчина, опуская стекло.
– Не принимаешь отказа?
– Вы, Виктория, не в том положении, чтобы их раздавать.
– Точно мент, – открыв дверь машины, сажусь. – Закурить могу?
– Кури, – произносит, выезжая на дорогу. А я только сейчас понимаю, что даже имени его не знаю.
– Я могу узнать твоё имя?
– Демид, – коротко отвечает мужчина, сосредоточив своё внимание на дороге. Я больше не задаю вопросов, докуриваю сигарету и расслабленно слушаю льющуюся классическую мелодию, что играет в машине. Смотрю в окно на ночные огни города, замечаю пару влюбленных парочек, прогуливающихся по набережной. Демид останавливается на светофоре, а я наблюдаю, как одна из девушек заливисто смеется и смотрит на своего спутника искрящимися от счастья глазами. Счастье… Странная эта «вещь» – счастье, кому-то доступное, а кому-то нет. Некоторые всю жизнь о нём мечтают, а для таких, как я, оно и вовсе вне зоны досягаемости. Это как шмотки от Versace. Девочки из захудалой провинции их видят только по телевизору. Так и я, наблюдаю за счастьем издалека, на расстоянии, зная, что оно никогда не попадет в мои руки.
Спустя минут пятнадцать Демид останавливает машину у новой многоэтажки, мы поднимаемся на восьмой этаж. Квартира двухкомнатная, но просторная.
– Проходи. Чай, кофе, коньяк, виски?
– Кофе, – отвечаю, окидывая его взглядом. Симпатичный, даже больше – красивый. По-мужски красивый, хотя с небольшим налетом глянца, но ему идет.
– Окей, душ там, – Демид указывает на дверь и скрывается в глубине квартиры.
Я закалываю волосы и захожу в просторную душевую кабину. Приняв душ, надеваю нижнее белье и оборачиваюсь висевшим на крючке полотенцем. Выйдя из ванной комнаты, иду на доносившейся, по-видимому, из кухни звук. Когда я вошла, Демид разливал по чашкам только что сварившийся кофе. Кивнув на стул, закурил и поставил на стол ароматный напиток.