– Ну что же, за вторую порцию кролика я,
пожалуй, изолью душу, – согласился Джейк.
Лаки засмеялся и вновь поделился с ним едой.
Теперь пища еще быстрее оказалась в желудке Джейка, и он
заговорил:
– Я появился, как и все, но на старте мне дали
еще один квест, помимо того, что был связан с магией и социумом.
Квест назывался «Родная кровь». Он заключался в том, что нужно было
найти своих брата, сестру, отца, мать или другого родственника,
запертых в этой треклятой игре. – Орк с силой ударил пяткой о
землю. – Квест требовал от меня отправиться в Шпили, куда мы с вами
сейчас и направляемся, и найти кого-то по имени Рудол. У него
должна быть информация обо всех игроках, которые являются друг
другу родственниками. Я отправился к нему почти сразу после своего
появления – без прокачки прошел по лесам и дошел до этого города,
нашел этого гребаного Рудола. Этот камнедор дал мне карту и сказал,
что там, где крест, я найду моего брата. Я, радостный, побежал в
горы, которые находились недалеко, и действительно обнаружил его.
Брат жил в крепости в этих самых горах. Он знал обо мне, но не
искал – ждал, что я сам приду. Он был бандитом, причем не абы
каким, а одним из самых главных! Его зовут Ледокол. Я действительно
не хотел вступать в его банду, но меня обязали. Для брата не было
бы доблестью, стань я честным игроком. Они называют вас изруили –
это на древнем языке орков значит «несложные для убийства». Он
сказал, что я должен вступить к ним, и намекнул недвусмысленно, что
в ином случае буду убит. Действительно, денег у игрока в случае
вступления в ряды бандитов становится много. Но не настолько, чтобы
можно было забыть, что тебя не ждут ни в одном городе, что за тобой
охотятся все. Тем более эта идиотская традиция – если тебя убил
изруиль, то когда ты возродишься, тебя убивают еще раз – чтобы
научить осторожности. А потом ты вновь должен его одолеть. И вновь
умираешь. И вновь тебя убивает твой брат, которого ты так хотел
обрести и которого лучше бы не находил… – Джейк затих. Пока он
рассказывал, смял стакан в своей руке, не заметив его. Сделал он
это машинально, не прилагая усилий.
«Я так и знал», – подумал
Лаки.
– А почему ты не
сбежал?
– Я сначала не решался, но однажды увидел
такую картину: другой игрок, у которого была точно такая же
ситуация с братом-бандитом, только эльфом, лежал под дождем в
грязи. Гильдия сделала точкой его привязки это самое место, и
каждый раз, когда он умирал от жажды, истощения, избиений от всех,
кто проходил мимо, и прочих причин, он возвращался. Он умирал
столько раз, сколько ему позволяла игра, а потом – бац! – Джейк
показал связанными руками взрыв, – он не возродился. Просто пропал
из игры. И его брат не горевал. Что там! Он даже слезу не пустил.
Сказал лишь: «Сам виноват, братик». И это за то, что тот не захотел
быть бандитом. Такая вот история. А-а, да, кстати, в следующий раз,
когда я умру, произойдет то же самое. Бац! И меня тоже не станет. И
мой брат тоже не всплакнет и скажет те же слова. А вы говорите –
убийца. Я согласен, это так… Но кто бы мне выбор дал? – Джейк вновь
рыкнул. Когда он испытывал сильные эмоции, рычал, и это было
забавно. Но не сейчас.