Точней, сломанную магию внушения, которая действует чуть не так.
И да, это отлично работает. Дамочка начинает ерзать на стуле,
краснеет, немного смущается. Ее дыхание учащается, ей становится
жарко. Директриса поправляет одежду, немного расстегивает блузку и
слегка стонет.
— Что такое? Ох, как это... Не надо, — испуганно говорит
она.
Я медленно поднимаюсь с места, бросаю надменный взгляд и
отвечаю:
— Спокойно, Алевтина Антоновна. Давайте жить дружно.
— Ага! Давай, ой, давай!- выдает она и дергается в кресле, будто
в его сиденье есть некая выпуклость.
Вижу, что властная дамочка поплыла. Понимаю, что надо
заканчивать, а то выйдет как с тем ларьком. Спокойно прерываю поток
воздействия и оставляю директрису в покое.
— О-о-ох, чтоб меня... — облегченно выдыхает Алевтина, не
понимая, как это вышло.
— Что-то вы не в себе, госпожа. Очевидно, магнитные бури. Ладно,
пойду я, пожалуй, — бросаю ей напоследок.
Но нормально свалить снова не удается. Дамочка резко
вздрагивает, пялится на меня хищным зверем и томным возбужденным
голосом говорит:
— Пойдешь? Куда это ты пойдешь, Волков? А как же наши дела?
— Какие дела? — осторожно спрашиваю ее, чуя нечто неладное.
При этом судорожно соображаю в чем дело. Странно, я прекратил
колдовать. Значит, Антоновна должна успокоиться и перестать
возбуждаться. Но судя по ее «влажному» виду, это вовсе не так.
Вот что значит, пользоваться сломанным даром, который работает
как попало. И что мне теперь с этим делать? Не оставаться же тут в
самом деле для «решения дел». Черт, она смотрит на меня как бомж на
бесплатную водку. Это сейчас не к добру.
Раскаленный клинок инквизитора мне по самые не балуйся!!!
Я медленно пятился к двери, глядя на возбуждённую гору мяса. В
голове крутилась мысль «Хватит! Горшочек не вари, твою мать!». Но
магическое воздействие продолжалось само собой. Антонина свихнулась
от возбуждения, и перешла все границы разумного.
— Волков! Возьми меня здесь и сейчас! Ох, не могу! Это приказ.
Давай живо, — выпалила она, изнывая от сильно желания.
— Что, приказ? На приказ, выдвигаю отказ! — выкрикнул, понимая,
что ничем хорошим это не кончится.
— Ааа, ну все! Это грубое нарушение дисциплины. Иди сюда,
негодник! Я тебя проучу, — визжит проклятая свиноматка и рвет на
груди одежду.
Причем так, как мало какой бухой мужик сможет. Блузка с пиджаком
расходятся в разные стороны, обнажая большие белые сиськи с
торчащими коричневыми сосками.