Горцы прислали его с двумя сотнями всякого сброда, который
пришлось еще и кормить. И договором на трех разноразмерных кусках
кожи. Договор, исписанный разными почерками и пестрящий помарками и
зачеркнутыми словами, несмотря на внешний вид был составлен очень
неплохо. Горцы потребовали от меня пять тысяч золотых в год. За это
они обещали дружбу и, что куда весомее, преданность — то есть не
присоединение к моим врагам. Однако, если я пожелаю набрать среди
них людей в армию, мне предписывалось платить по два с половиной
сольдо каждому “охочему до того человеку” и пять сольдо “людям
знающим и известным промеж остальных”, что бы это не значило.
Ответа я пока не послал. Предполагал внести некоторые правки,
предварительно посовещавшись с Вокулой, и послать их вместе с
первым взносом в пять тысяч золотых. Жадность плохой советчик в
любом деле. Уж тем более, в торговле.
И вот я пребываю в Карэн во главе полутысячи относительно
преданных, но хорошо проверенных головорезов. А тут бунт. Не
вовремя.
— Сейчас беднота грабит окрестности. Наемники берут штурмом
усадьбы, насилуют, убивают. Гильдия ткачей держит свои городки с
мастерскими, так же как гильдия оружейников и и пивоваров. Внутри
они удерживают весь Старый город, а гильдия бурлаков порт.
— А что аристократические роды? — возмутился густым басом
Сперат.
— Как обычно, разбежались, — без всякого уважения фыркнул гонец.
— Ну, некоторых поймали. Хотя, конечно, народу они положили немало,
но мы их… — Глянул на меня и спохватился. — Смутьяны их схватили и
убили. Вот тока, сами себя они убили в два раза больше. Особенно
отличилась сеньора Роза. Она смогла привлечь на свою сторону роту
конных наемников и сейчас сводит старые счеты. Должны ей оказались
половина города, в новом городе пылает половина усадеб.
— Поместье Итвис? — уточнил я.
— Пока стоит нетронутое. Смутьяны возлагают большие надежды на
вас. Они даже повязывают белые и красные ленты вокруг предплечья,
чтобы отличать своих.
— Надежды на что? — удивился я.
— Как на что? — еще сильнее удивился гонец. — На
справедливость!
— С чего начался бунт? — спросил я. С удивлением поняв, что
“бунт” я произнес на отвинском диалекте. В морском городе было
такое понятие, как убийство старого и назначение нового капитана на
корабле. Иногда, не только капитана. Слова “бунт” как в русском,
тут не было. Я поправился. — Смута. С чего началась смута?