Я всё никак не могу привыкнуть, что в
новом доме балкон не в одну комнату длиной, а в две. Маман прошла
через бабушкину спальню, где, собственно, и находится балконная
дверь, вышла – а у меня фонарь в окне светится! И стоит такая
гневная, как призрак замка Кентервилль. А этаж третий, между
прочим!
Бабушка проснулась от моего вопля и
сильно испугалась.
Всеобщий шухер, короче.
Поговорили мы на повышенных тонах.
Еле я от них отбилась:
– Вы себе как представляете, –
говорю, – я весь день спала – и снова спать? Я что – телевизор вам?
Захотели – выключили?
Мама, конечно, напирала на сбитый
режим, и вредность, и вообще. Пришлось пообещать ей, что в
ближайшие же дни я постараюсь график сна выправить.
Да я и сама чувствовала, что меня
отпускает. Теперь я строчила не как тот мальчик из «Ералаша»*, а
примерно в полтора раза медленнее. И, тем не менее, к вечеру
пятницы показался край. В смысле – финал. Получилось пять с
четвертью тетрадок. Учитывая плотность письма (а я чем больше
тороплюсь, тем мельче пишу) и сокращения, объём где-то приближался
к шести с половиной авторским листам.
*По́мните, серия была,
сочинение они там писали
«Как я провёл лето»,
и один пацан, не успевая пот утирать,
за урок несколько тетрадок исстрочил)
Тут мне пришло в голову сравнение с
экзаменационными сочинениями. В моё время от
десяти-одиннадцатиклассников ожидали, что за шесть часов они
хорошенько подумают и напишут сочинение как минимум на шести-семи
страницах. Причём, многие сперва пишут черновик, а уж потом
начисто. А я-то – только черновик! Если взять в расчёт, что я
четыре дня строчила по восемнадцать часов кряду, головы не
поднимая, не такой уж и рекорд. Но работа на износ, скажу я вам. Я
к зеркалу подошла – мама ро́дная! – лицо осунулось, под глазами
синяки. Да разве можно так над детским телом издеваться!
Я пораньше поужинала и решила начать
выправлять ситуацию с режимом, прямо не отходя от кассы. В час
ночи, как-никак, встала. Ночь и день работала. Чувствую, как писал
вроде бы кто-то из классиков, «всеобщее томление в членах». Восемь
вечера, уже можно. Предупредила бабушку, что ложусь спать – и
отрубилась. Как наши приехали с дачи, уже не слышала.
НОВОСТИ
28 июля 1984, суббота
Утром я проснулась бодрячком.
Двенадцать часов сна дивным образом лечат любые психические атаки
(или как там грамотно моё состояние за четыре последних дня
называлось). Как белый человек вышла в кухню на завтрак. Ехать на
дачу на машине отказалась, сразу предупредив, что жду «того
мальчика Вову, специалиста по зоотехнике», и что, возможно, мы
придём пешком.