В памяти возникло его удивленное лицо, когда я необдуманно сняла
перед ним плащ. От этих воспоминаний я вдруг почувствовала странное
волнение, очень напоминающее желание, и, испугавшись этих чувств,
резко вскочила на ноги.
Похоже, что я начинаю сходить с ума!..
Я развернулась и быстрым шагом направилась к выходу. Пульсары за
моей спиной погасли, а потемневший водяной шар мокрой пылью
растворился в воздухе.
— Моя королева!.. Проснитесь…
Я неохотно приоткрыла веки и сразу же зажмурилась от яркого
солнечного света.
— Госпожа, давно уже за полдень! Вы проспали завтрак, а ведь
скоро уже обед! — назойливый голос Торкиэль заставил меня снова
открыть глаза и откинуть одеяло в сторону.
— Вот, умойтесь, — сказала служанка, поднося ко мне золотую чашу
с водой.
Прохладная вода моментально смыла остатки сонливости, и я
почувствовала себя намного бодрее. Давно у меня не было такого
продолжительного сна. Похоже, что вчерашние события сильно меня
измотали. Когда я ночью вернулась в свои покои, то сил хватило
только на то, чтобы снять с себя мантию и забраться в постель.
Уснула я моментально, и снов никаких не снилось.
— Ох! — воскликнула Торкиэль и в ужасе уставилась на мое
тело.
Я тревожно осмотрела себя и обнаружила, что до сих пор одета в
полупрозрачную сорочку, которая теперь была криво укорочена выше
колен. А еще ткань кое-где была испачкана кровью.
— Госпожа Клисаэль!.. Что этот дроу с Вами сделал? — в голосе
моей служанки послышались слезы.
— Это не моя кровь, Торкиэль, — поспешила я успокоить испуганную
эльфийку, — И я… не была ночью с королем.
— Как?!.. — пораженно выдохнула она, ложа руку на сердце и
присаживаясь на край кровати, — Вы же вчера отправились в покои
короля!
Я с сомнением посмотрела на девушку. Стоит ли ей рассказывать?
Торкиэль моя служанка с самого рождения. У нас разница в возрасте
всего в десять лет, и она, по сути, являлась единственной моей
подругой, с которой я всегда делилась самыми сокровенными вещами.
Правда, было у меня их не так много…
— Я расскажу тебе, — решилась я, — Но поклянись своей жизнью,
что никогда и никому и словом не обмолвишься о том, что сейчас
услышишь!
Торкиэль напряженно выпрямилась.
— Клянусь, моя королева! — с придыханием произнесла она, —
Жизнью клянусь! Никому и никогда!
Я слезла с кровати и сняла испорченную сорочку. Торкиэль
поспешила накинуть на меня халат и проводила в купальную комнату.
Обливая меня теплой водой из ковша, она терпеливо молчала, но я
видела, как ее глаза горели от нестерпимого любопытства.