– И тем не менее, с учётом числа, м-м-м, обычных людей, этот
вариант – единственно возможный для столь большого государства
вроде нашего. – Хельга приятно меня удивила тем, что, во-первых,
говорила абсолютно спокойно, а во-вторых начать решила с
аргументов, которые я и сам понимал и принимал. Государственный
аппарат на самом деле был слишком велик и неповоротлив для того,
чтобы функционировать с подобающей колоссу вроде Российской Империи
эффективностью, и из этого проистекало немало проблем. Начиная от
коррупции и своячничества, и заканчивая абсурдно большим штатом
чиновников там, где могло бы хватить и пары людей с группой
низкоквалифицированных помощников. – А ещё многие семьи выбирают
среди простолюдинов самых достойных, вводя тех в семью или иными
способами продвигая их вверх. Очень часто таким образом
основываются новые младшие фамилии, иногда даже
самостоятельные…
– Не знал. – Я правда не был в курсе о такой возможности по
вполне понятным причинам. «До» мне это было не нужно, а «после» у
меня не было времени. Я пришёл в себя, и меня в тот же час
подхватил вихрь перемен, волею которого я оказался в стенах, о
которых раньше только мечтал.
– Это особенно не афишируется. Выбирают по-настоящему
талантливых людей, обладающих серьёзным потенциалом. И псионы
занимают едва ли десятую часть ото всех тех, кому удалось получить
такой шанс.
– Потому что среди псионов нечасто встречаются по-настоящему
сильные?
– Потому что псионы – индивидуалисты и свободолюбцы. Ты ведь не
захотел присягать моему роду, верно? – Девушка неожиданно, но
крайне звонко и красиво рассмеялась. – Я угадаю, если скажу, что ты
захотел сначала встать если не вровень с сильнейшими мира сего, то
как минимум обрести полную самодостаточность и получить возможность
прогибать условия под себя…
На самом деле мои мотивы были несколько иными, но в значительной
мере Хельга всё-таки попала в цель.
– Угадала. Больше всего остального я ценю свободу, которую мне
подарила псионика. – А без неё я едва ли вырвался бы из той
ловушки. Уж не знаю, чем являлась остановившая время аномалия, но
пропала она только тогда, когда я открыл в себе Дар. Теперь,
по-минимуму освоившись со своими силами, я понимаю это как нельзя
отчётливо. А ещё понимаю, что, возможно, мои мысли могут стать
достоянием общественности, но ничего с этим поделать не могу.
Максимум – использовать показанный Хельгой метод наоборот, стараясь
защитить не то, что снаружи от себя, а себя от того, что снаружи. –
К слову, куда мы забрели? Что-то тут не особо многолюдно. Даже
безлюдно, я бы сказал…