За прошедшую ночь я не только поспал и отдохнул, но и обдумал
своё… поведение, так скажем. Спросил сам себя, зачем и почему я не
просто помог девчушке, – с этим-то как раз понятно, – но и пошёл
дальше, заведя знакомство и очевидно загнав себя в не самую
благоприятную ситуацию. Стали очевидны явные проблемы с логикой,
которые вчера я старательно не замечал. Вроде бы тем же днём
согласился с предложением Хельги, а спустя несколько часов связался
с дочерью раскрытого и сверженного «потомственного» предателя.
Ещё и номер у неё стрельнул…
Помощь как таковая – это нормально. Ненормально было бы спокойно
пройти мимо и ничего не попытаться сделать. Но вот так влезать в
чуждые мне «аристократические» распри… решение, мягко говоря,
сомнительное. Списать это на лёгкое помутнение и заторможенность,
которые мне пророчил Синицын после тяжёлой тренировки ментала было
сложно. Я бы это наверняка заметил. Гормоны? Так я точно не
настолько плох, чтобы до такой степени им поддаваться. Но тогда
что? Пресловутое сумасшествие, которого я так опасался, выразилось
в неистовом желании стать в каждой бочке, – и не только бочке, –
затычкой?
Или я всё-таки слегка дурак, действия которого рационально не
объяснить?
С этим нужно было разобраться, так или иначе.
Пока же я мог только следовать намеченному «плану» с учётом
отклонения от курса, да надеяться на то, что ситуация прояснится
уже в ближайшие дни. Ничего критичного, в целом, пока не случилось:
договор с Хельгой я не нарушил просто потому, что ничего с ней пока
и не начиналось, а высказанное Ксении намерение ей помочь, так-то,
не обязывало ни меня, ни её к близкому общению. Может, обзаведусь
славой защитника слабых и угнетённых – будет и у меня своя
странность.
На том я, ступая под своды центрального холла академии, и
порешил.
Первым пунктом в моём расписании на сегодня значилось
индивидуальное занятие с псионом-пирокинетиком в одной из аудиторий
на одиннадцатом этаже, так что я направился именно туда. И каково
же было моё удивление, когда встретил меня не умудрённый годами
профессор, а одна аловолосая особа, которая, как я полагал, должна
была хотя бы на пару дней пропасть с радаров в силу отличий в наших
расписаниях. Хельга восседала за учительским столом спиной ко мне,
и, закинув ногу на ногу, покачивала головой в такт звучащей в
наушниках мелодии. Я пришёл раньше требуемого, и до начала занятий
согласно расписанию оставалось ещё что-то около двадцати минут, так
что я не стал сразу её одёргивать. Просто просочился за один из
столов первого ряда, где с комфортом устроился: всего-то и надо
было, что прихватить с собой недочитанную с вечера книгу. Моя
теоретическая подкованность в «базовых» манипуляциях практически
достигла ста процентов, так как этот увесистый, тёмно-синий с
золотой окантовкой том, посвящённый телепатическим воздействиям,
остался последним.