– Может, встретимся утром? Мне неловко говорить, но ещё есть
другие… студенты. – Крошечная заминка, вызванная «автоцензом» и
заменой ругательного слова на нейтральное, от меня не ускользнула.
– И если мы раньше со всем разберёмся, то, может, меня и так
перестанут донимать?..
– Тогда в шесть тридцать я буду у твоего дома. – Мы как раз
остановились напротив, да и я ещё с прошлого раза запомнил
местоположение и маршрут. – До завтра.
– До завтра! – Ксения махнула рукой на прощанье, и быстро
скрылась за массивной дубовой дверью. Внутри я ощутил присутствие
засуетившихся слуг, после чего со спокойной душой выдвинулся домой.
Мне отсюда идти было всего – ничего, а там можно книги подхватить и
спокойно всё отволочь в библиотеку, для обмена. Я им прочитанное,
они мне – что-то новенькое. Ведь той информации, которую я получал
за день, категорически не хватало моему разуму. Интересные ощущения
от общения с людьми были яркими, но незначительными и маленькими, в
то время как полезные знания ощущались этакими громадными пластами,
способными утолить информационный голод. Знаете, как сложно
бороться с самим собой ради того, что б не казаться сумасшедшим
маньяком, таскающим за собой вереницу книг? Если б я мог, то читал
бы на ходу, во время практики, за едой, в бою, всегда!
Но окружающие такого рвения точно не оценят…
Так или иначе, но спустя сорок минут я уже сдавал книги
библиотекарше, не перестающей удивляться тому, что я действительно
всё это уже осилил. Собственно, она и не поверила. Логично: я бы и
сам себе не поверил, если б не знал всю подноготную. Но так как
доверие мне было без надобности, а новые книги очень даже
требовались, на сомневающийся взгляд я внимания не обратил
никакого. Просто снарядился целой горой литературы, – в основном по
боевому направлению развития псионов, – и в приподнятом настроении
направился домой.
И на выходе столкнулся с Хельгой, которая во всей своей
валькирьей ярости спорила с Дмитрием Синициным, который даже
ругаясь выглядел так, будто ему на всё наплевать с двух высочайших
колоколен нашего государства. Руки в карманах, расслабленный взгляд
и поза – прямо-таки эталон пофигизма. Но вот взгляд, которым он
глядел на собеседницу…
Было в нём что-то такое.
Совсем иначе выглядела аловласка, размахивающая рукой и зрелищно
сыплющая искрами направо и налево. Из того, что я успел услышать
прежде чем позволил себя заметить стало понятно, что она надеялась
отвоевать для себя «пост» моего наставника. Ибо Виктор Васильевич,
такой негодяй, категорически отказывался допускать Хельгу до моей
скромной персоны. И с чего бы, спрашивается? Понял что-то, его
попросили или дело в другом?