Короче, умотал сестрёнку напрочь, а когда проснулся Федр и мы сели обедать, она прямо за столом начала носом клевать.
В этом и заключался мой коварный план.
Теперь у нас с Федром есть пара часов, чтобы без помех попробовать хотя бы в первом чтении понять, что же мы нарыли на пиратском острове и ради чего так сильно рисковали.
Начали с сортировки. Смысл в таком действии был понятен сразу, так как больше половины содержимого сундука составляли очень похожие друг на друга небольшие кожаные мешки. На некоторых из них даже характерный оттиск просматривался, а горловина была туго перемотана толстой медной проволокой, сохранившей следы свинцовой или оловянной пломбы. Явно это стандартная упаковка. Сами мешочки делились по размеру на три типа.
В самых мелких мешочках оказались золотые монеты незнакомого вида. Они были размером с пятак времён СССР, и в каждом мешке их оказалось двести сорок штук. Все монеты выглядели отлично. В том смысле, что никаких следов хождения по рукам на них не было заметно.
В мешках покрупней оказались серебряные монеты, размером с советский полтинник. И они тоже были новые.
А вот в самых крупных мешках мы нашли позеленевшие то ли латунные, то ли бронзовые прямоугольные бирки.
– "Марка на получение пяти золотых", – примерно так гласила выбитая на них надпись, которую мы не поленились перевести с акбарского, воспользовавшись словарём.
– Это что за хрень такая!? – расстроился Федр, всё выкладывая и выкладывая на стол мешки, размером с хороший кирпич, с весьма сомнительным позеленевшим содержимым.
– Очень похоже, что это валюта для наёмников, которую им выдавали перед боем, – вспомнил я что-то похожее, мельком увиденное в справочниках лэра Фливери.
– Хочешь сказать, что вот за такую медяшку они шли воевать?
– Почему за медяшку? После боя, тем кто выжил эту хрень на золото меняли, – пожал я плечами.
– И их это устраивало?
– А почему бы и нет. Живым честь по чести заплатят. Мёртвым деньги уже не нужны. А если такая пластина врагу попадёт, то он не разбогатеет.
– И то верно, – согласился приятель, – Как ты думаешь, они хоть что-то стоят?
– Сколько у нас таких мешков?
– Пятнадцать штук, – пересчитал Федр "кирпичи", кривя лицо.
– Тогда вряд ли их можно будет выдать за редкость. Разве, что по две-три этих "марки" в год продавать.