– Маня – сирота. Подкидыш. И имя, как ты говоришь, дурацкое, ей в детдоме дали.
В этот момент в дверь, тихо постучав, вплыла сама тема разговора, и все замолчали. Девушка плавно шла, держа в руках поднос. Ее потрясающая грудь под строгой офисной блузкой и шикарные бедра, обтянутые юбкой-карандашом, соблазнительно покачивались при ходьбе. Жаркая волна опять прокатилась по телу Дмитрия, как тогда, когда рассмотрел ее в том баре рядом с Камневым.
Мадонна наклонилась над кофейным столиком, и неожиданно в штанах у Дмитрия стало тесно. Вот стерва, она ведь специально это делает? Знает ведь наверняка, какой вид у нее сейчас сзади. Перегнуть бы сучку через этот стол… Воображение тут же нарисовало красочную картинку, как девушка стоит перед ним с задранной юбкой, без трусиков, в чулках, а он погружается в ее тело раз за разом, удерживая эти роскошные бедра, вырывая из нее стоны… Мать твою! Дмитрий тяжело сглотнул и поерзал в кресле. Рядом раздался такой же сдавленный вздох Пашки. Демон увидел, что у друга, судя по всему, такие же затруднения.
Неожиданно он разозлился из-за того, что Пашка так откровенно плотоядно смотрит на эту Маню. Да какого черта! Какое ему дело до этой охотницы за богатыми мужиками? Таких, как она, в любом клубе на рубль кучка.
Девушка быстро вышла из кабинета, и сразу стало легче дышать и соображать. Но зато Дмитрий сразу наткнулся на пронзительный взгляд бабушки. Та покачала головой. Да что она так об этой Мане печется? Подумаешь, ценный кадр с пятым размером. Да плевать на нее! Баб, что ли, мало? Интересно, а носит она чулки?
– Мальчики, вы, может, уже вернетесь из мира грез и ответите мне, – услышал Дмитрий насмешливый голос бабушки.
– Я тебя внимательно слушаю все время.
– Ну да, я заметила. Ну, раз ты меня слушал, сообщи свои соображения по поводу сделки с японцами. Ты ведь изучил документы на выходных?
Кравест кивнул и, выкидывая из головы ненужные мысли, стал высказывать хозяйке компании свои соображения. Затем свои предложения по поводу изменений в работе службы безопасности высказал Ковалев.
Кабинет Лейлы Олеговны они покинули через пару часов. Проходя мимо этой несносной Мани, Дмитрий бросил в ее сторону злой взгляд, Пашка же посылал ей воздушные поцелуи.
– Как жаль, детка, что я не могу к тебе приблизиться, – трагическим голосом произнес он. – Буду молча страдать издалека. Но, кстати, детка, это только нам нельзя к тебе приближаться, а про тебя разговора не было. Так что дверь моего кабинета для тебя всегда открыта. И диван там есть. Кожаный, – доверительно сообщил Ковалев.