– Ты же мне брат. – Соня многозначительно улыбалась.
– Дай сюда руку.
– Зачем?
Глеб взял ее руку.
– Разве так может быть у брата?
– Думаю, да. Это же не влияет на степень родства. Так может быть у кого угодно.
– Дурочка. Вот поэтому я братом-то тебе быть и не хочу, – заключил он. – Вот уж уволь, кем угодно, только не братом.
– И зря! Надо учиться.
– Зачем?
– Надо быть открытым новому, а ты его воспринимаешь в штыки. Все, что не вписывается в твои установки, ты воспринимаешь как неправильное. Зря. Что тебе мешает испытывать ко мне еще и братские чувства?
Шаг за шагом эта взрослая девочка, с которой он проводил часы, дни, месяцы ловко взбиралась на его плечи. Так их гигантская трехметровая биоконструкция зашагала, неуверенно переставляя ноги, в будущее. Когда же ее верхняя часть пообвыклась, уютно обустроилась, его в очередной раз осенило, что теперь он родил себе еще и собственную мать. Потому как оттуда, сверху, она периодически, вглядываясь в горизонт, видела то, чего, полагала, никак не может увидеть он, и считала своим долгом сообщить об этом, наставить и предостеречь, не имея даже приблизительного представления о том, что творится у него внизу, под ногами.
Нет, он даже не пытался больше женщин понять, еще в юности его предупредил об этой ошибке Бальзак: «Если мужчина понял женщину – он уже не мужчина». Напротив, с тех пор как он перестал стремиться разгадывать их, к нему пришел настоящий покой. Женщины отвечали взаимностью – и он чувствовал на себе неподдельный их интерес. Но она была другой. С ней он понял, как жестоко они вместе с Бальзаком ошибались. Соня не игнорировала его. Значит, все еще сохранялся его магнетизм, притягивающий женщин. Он видел в ней какую-то борьбу. Видел и делал вид, что не видит.
* * *
Софья утомила. Странно то, что она никогда не снилась, пока была рядом, или снилась как-то невнятно в облике других женщин, но все в них говорило о том, что это она, тогда как фигуры и лица были другими. Теперь же редко удавалось покемарить без снов с ее присутствием. Латая выжженные бессонницей ночные бреши сознания сквозь приглушенный немигающий свет красного интимного бра, он мог провалиться в кратковременный сон «с ключом в руке» по методу Дали, что длится, пока падает ключ. Этим ключом и стала для него Соня. Она снилась совсем недолго и своими изощренными выходками каждый раз будила его. Он просыпался, нервно вздрагивая, иногда до двадцати раз. Какой-то неприятный импульс ударял в тело и ослепительной вспышкой добирался до мозга. Умный и расторопный мозг всегда успевал сгенерировать что-нибудь подходяще экстремальное: падение, взрыв, выстрел, неожиданный удар ножом, катастрофу, пожар или Армагеддон. Во сне он много раз убивал ее. Самыми разными способами, но чаще всего ножом.