Сквозь вату в
ушах прорвался весёлый треском и шелестом.
Огонь
набросился на ветки, как голодный нищий – на кусок хлеба. Воздух наполнился
гудением – пожар набирал обороты. Дотянувшись до новой жертвы, он какое-то
время топтался на месте, будто обживаясь, а потом распускался огненным цветком
и нёсся вверх, в стороны, пожирая всё, чего дотрагивался.
Зрелище разрастающейся
огненной стены и уходящего вверх черного купола дыма, в котором вместо звёзд
сияли искры, завораживало.
- …Поля! –
очнулась я от окрика. Лео закидывал шишки в отрез ткани, оставшийся для его
рукавов. – Приходи в себя!
В нос
ударило гарью.
- Зачем ты
это сделал?..
- Я этого не
делал!
Свёрток с
шишками исчез, будто его и не было. Следом в никуда отправился котелок.
Леонарду на секунду остановил взгляд на мне и нашей перине, и подал руку,
помогая встать.
- А потушить
это ты можешь?
До меня
понемногу доходила простая истина: если с тобой случилось что-то ужасное, не торопись
впадать в панику. Это можно сделать позже, когда станет ещё хуже.
- Нет, -
коротко ответил Лео, и краем глаза я заметила, как исчезло наше ложе.
Всё.
Даже веток
не осталось.
- И что
теперь делать?..
- Бежать,
Поля. Бежать!
Пожар,
набиравший обороты, отрезал путь туда, куда нам было нужно. Лео схватил меня за
руку и потянул направо.
Я побежала,
непроизвольно оглядываясь за спину, где радостно бушевала выпущенная на волю
смертоносная стихия. Но хлестанувшая по лицу ветка вернула к реальности.
Дальше я
смотрела только вперёд.
Путь нам
освещал огонёк, который летел перед нами, чудом не цепляясь за колючие сухие и
гибкие живые ветки. В мареве дыма его свет казался тусклым, но лучше такой.
В кронах над
головой то и дело кто-то пробегал с оглушительными писками и цвеканьем. Чувство
вины сжимало сердце. Не знаю, что произошло у нас на поляне. Уверена, что Лео
не специально. Однако от мысли, сколько животных погибает сейчас в лесу по
нашей вине, было невыносимо больно.
Мы бежали в
гору. Сначала подъём был незначительным, но стремительно набирал крутизну.
Нетренированная
дыхалка быстро сдала. Легкие пылали огнём не хуже деревьев за нашей спиной,
солнечное сплетение и бок болезненно сводило. Да и дым тоже не облегчал
состояния. Глаза слезились. Во рту было горько. Я затормозила и упёрлась: