В свое время Ихсан позаботился о том,
чтобы я получила «корочку» о высшем образовании, хоть и не позволил
мне работать.
«Какая работа, Золотко? Принцессы не
должны работать. Разве я недостаточно тебя обеспечиваю? - Спросил
он, когда я изъявила желание попробовать себя в полученной
профессии. - Тебе чего-то не хватает? Так скажи! Я все сделаю. Но
не оскорбляй меня тем, что хочешь зарабатывать сама!».
Муж искренне обижался и негодовал от
одной мысли, что я могу устроиться на работу, и, заботясь о его
желаниях, я больше никогда не поднимала этот вопрос.
И вот сейчас, когда мне в голову
пришла идея начать работать, я вдруг осознала, что мне абсолютно
безразличны его чувства. Дело было не в том, что я хотела как-то
задеть Ихсана, нарушив его запрет. Просто меня перестали волновать
его мнение и чувства.
Так что, позвонив приятельнице, я
первым делом записалась на курсы, пытаясь понять, что именно мне
необходимо, чтобы получить должность хотя бы помощника дизайнера. В
своих навыках я не сомневалась, ведь и наш дом, и даже московскую
квартиру сына обустраивала сама. И получилось, надо признать,
отлично: знакомые не раз просили поделиться контактом «нашего
дизайнера» и оставались в легком шоке, узнав, что я занималась этим
лично.
Ихсан не сразу понял, что я полдня
пропадаю на занятиях. Я уходила в десять и возвращалась к трем, в
то время, как он работал с девяти утра до шести вечера. Не то,
чтобы я скрывалась, просто не говорила ему о своих занятиях, ведь
мы практически не разговаривали друг с другом.
Еще одна невыносимая мука.
Молчание.
Я привыкла к нашим долгим разговорам
по вечерам и с трудом сдерживала себя, чтобы не забыть о том, что
так, как раньше, у нас больше никогда не будет. Все
изменилось!
Но, как бы не убеждала себя, что Ихсан
- теперь чужой, я то и дело порывалась поделиться с ним своими
успехами в школе дизайна или рассказать об очередной проделке
Дили.
Как бы тяжело мне ни было, простить
мужа я не могла.
Проще вырвать себе сердце, чем забыть
о его предательстве.
- Поговори со мной, - не раз умолял
муж, смотря на меня своими грустными глазами, в которых, казалось,
скопилась вся вселенская скорбь.
Я молча уходила, не удостаивая его
ответом. Целый месяц молчания почти убедил меня в том, что так было
всегда. К плохому привыкаешь столь же быстро, как и к
хорошему.