Пора пришла, и пришло новое время. Количество стукачей в компаниях зашло за 50 % и превысило критическую массу. Пошла неразбериха. Уже стукачки спали со стукачами и пытались их разговорить. Уже стукачи стучали на других стукачей. Диссиденты стали перебегать в комсомольцы. Но случалось, что и комсомольцы переходили в диссиденты. Партия окончательно окостенела, разъеденная бюрократизмом и подхалимажем. Она в совершенстве овладела искусством принимать кардинальные решения, но совершенно разучилась хоть одно из них осуществлять. Единственной опорой, подлинной реальной силой оставался только Комитет. Он пронизывал всю страну и наращивал свою проникающую силу. Но и тут появились прорехи. От безмерного расширения числа сотрудников страдало качество. КГБ начал снижать компетентность. Появилась острая нужда в истинных рыцарях государственной безопасности. И они нашлись. Они пришли спасать Комитет и страну. Только талантливая молодежь КГБ могла удержать от распада впавшую в маразм, внезапно одряхлевшую империю.
Вот тогда-то и ухватил блестящий тайный офицер Андрей Александрович (он же Евгений Михайлович) Никитин отставшего от стаи М.З.Фесенко за жопу.
А от стаи действительно оторвались. Оба. Наличие вкуса и чувства юмора заставило Липу Корсунского опомниться и попытаться отвалить от прогрессивных комсомольцев. Они в это время были увлечены ловлей тунеядцев, что было очень непростой задачей, ибо тунеядцами в полном смысле этого слова были только они сами. Липа высказал это наблюдение в пьяной дружеской беседе. Высказывание было замечено. Как и многое другое. И прежде всего непорядок с отчеством. За глаза его теперь иначе как Боруховичем не называли. Была и главная, совсем непростительная вина – то самое «избранничество», за которое он так боролся, которое очень даже ощущалось и ой как раздражало.
«Ну, что, Липа, все глаза портишь, все имя свое обессмертить надеешься? – как бы шутливо кричали комсомольцы, вбегая к нему в комнату еще в той, родительской квартире в самом центре города на улице Жуковского. – Завтра выезд в Выборг – дискуссия с финскими молодыми учеными на тему “Мы все северяне”. И сразу в Хельсинки – союз молодежи профсоюзов. И оттуда в Берлин с большим заездом в Западный Берлин на тему “Все мы европейцы!”. Быстренько, быстренько, две рубашки, трусы и плавки в чемодан, презервативы на месте! С шефом все оговорено. Ты отпущен». Какие мягкие были диваны в двуспальных купе скорых поездов. Как услужливы были богатыри – шоферы, готовые в лепешку для тебя расшибиться. Как милы и сговорчивы были девушки, случайно зашедшие «на огонек» в трехкомнатный люкс выборгской гостиницы. Э-э-х-х! Хорошо быть молодым! И нигде молодость так не ощутишь, как в разъездной группе обкома комсомола!