– И давно у тебя… такие способности? – мягко поинтересовался я.
– Я стал видеть души и уметь их исцелять на это Благовещение, после того как меня ударило молнией. – Он расстегнул ворот своей черной рубахи, и я увидел след от страшного ожога.
– Лучше бы она тебя убила, приятель, – посмотрел я на него с сочувствием.
– Даже не буду спрашивать, почему ты это сказал.
– А я все же отвечу. Ты представляешь угрозу для этого мира, и я не слишком понимаю, почему тебя не прикончили сразу.
– Его взяли люди маркграфа Валентина Красивого, – обмолвился Проповедник. – Ходят слухи, что его милость еще тот грешник, и сковородка в аду для него не только приготовлена, но смазана маслом и хорошенько подогрета. Как говорится, скворчит и ждет.
– Понимаю, – протянул я. – Его милость решил облегчить свою страдающую душу от пары-тройки грехов, чтобы его пропустили через райские врата. Что же. Очень разумно с его стороны позаботиться об этом, но крайне глупо выбрать исполнителей-идиотов, которые перепугались собственной тени настолько, что вытащили тебя из надежной камеры и перепрятали в монастырь.
– Что ты делаешь? – Хартвиг увидел, как я разворачиваю лошадь.
– Спасаю твою шкуру. Забудь о Богежоме.
– А я ведь говорил, что тебе лучше не знать! – ехидно произнес Проповедник, обращаясь ко мне. – Ты разве не слышал, Хартвиг, что у Людвига есть столь интересное свойство души, как совесть? Он не собирается везти тебя на жертвенное заклание.
– Да почему, черт вас подери?! – вскричал тот.
Я направил лошадь к нему, подъехал практически вплотную и сказал:
– Потому что ты опасен. Для Братства, для Церкви, для всех, кто получает власть с помощью душ и чудес. Да о чем я с тобой разговариваю! Ты, как видно, полный идиот, не видавший в своей жизни ничего, кроме карт Фирвальдена, раз решил рассказать людям о своих способностях!
Он не сопротивлялся и не спорил. Кажется, до Хартвига начало доходить, что ситуация гораздо более серьезная, чем ему представлялось. Он хмурился, молчал, но мне не перечил и с разговорами в дороге не лез, за что я был ему очень благодарен.
Нам пришлось выбраться на лесную дорогу, окруженную кленами, ветви которых были переплетены друг с другом, образуя тенистый купол, пропускавший через себя темно-зеленый свет. В другое время я обязательно полюбовался бы подобным великолепием природы, но не теперь.