– Нет, спасибо, – натягиваю на лицо улыбку и перемешиваю
трубочкой подтаявшие кубики льда, мяту и лайм.
Я совершила долгий перелет из Москвы с тремя пересадками и почти
не спала. Меня всё ещё трясет после ссоры с мужем. Я нахожусь
где-то посреди Тихого океана и неистово скучаю по детям.
И мне просто хреново.
А вдруг я проведу свой отпуск вот в таком депрессняке? Грустить
можно и в Москве. А здесь нужно развлекаться. Только вот нет что-то
нет настроения.
Смотрю по сторонам. Черт, да здесь просто рай! Столько зелени
вокруг и шумит океан. Утро в разгаре. Я сижу в соломенном баре на
пляже и потягиваю освежающий коктейль. На моей шее висит ожерелье
из орхидей. А мысли мои блуждают где-то далеко.
– Вы уже устроились в гостинице? – спрашивает бармен.
– Нет. Оставила работнику отеля чемодан и сразу сюда, – отвечаю
из вежливости. – Потом посмотрю свои хоромы.
Эти яркие бусы – леи, мне и надели в отеле, когда встречали.
– Вы русская?
– Да, а что? – вскидываю голову. – К русским у вас здесь особое
отношение?
– Оу, конечно, нет. Просто в России такие красивые леди. Поэтому
сразу угадал. Извините, если смутил.
– Да ладно, все нормально.
Красивые леди, надо же.
Бармен подает мне Мохито и говорит, белозубо улыбаясь:
– За счет заведения.
Что-то слишком много халявы на меня обрушилось в последнее
время, а я не привыкла к ней. Всегда за всё плачу, и втридорога.
Наверное, у меня на лице написано «женщина, которой изменил муж».
Надо бы пожалеть бедняжку.
После второго коктейля мне становится хорошо. Правда недостаток
сна дает о себе знать. И мочевой пузырь тоже сигнализирует, что нам
срочно надо отлучиться в туалет.
Соскальзываю с высокого барного стула и расправляю складки
платья. Возле туалета на меня налетает пьяный мужик и меня
отшвыривает на другого мужчину в желтой рубашке, который нёс
напитки. Удар получился таким сильным, что его напитки забрызгивают
мои ступни и его одежду.
– О, боже! – кричу я, смотря на очень высокого загорелого
мужчину. Так обычно выглядят баскетболисты. – Мне очень жаль, –
тяну руку и разглаживаю его мокрую гавайскую рубашку, как будто мои
поглаживания могут сделать её сухой.
Три верхние пуговицы на ней расстегнуты, и без труда можно
увидеть его мускулистую грудь.
– Я тоже вся мокрая! – сетую, оглядывая свои босоножки, залитые
коктейлем. Как будто на них кого-то вырвало. Это всё пьяный мудак
виноват.