Что ж, их разведка очень даже
удалась. Нараксы, способные до двух недель обходиться без еды, а
без жидкости до месяца, довольно быстро, – не прошло и недели, –
обнаружили все наши опорные пункты на этой планете. Только в их
задачу входило не просто найти и сообщить командированию, а ещё
уничтожить. Я за шесть дней наслушался всякого по радиосвязи.
Сначала были тревожные сообщения о приближении противника. Потом
рапорты о боестолкновениях. Дальше доклады о падении опорников: их
разгромили один за другим.
До сих пор не понимаю, как это могло
случиться.
Как нараксы, – дикое зверьё,
действующее крупными толпами, но не имеющее ни одного вида оружия,
кроме мощных когтей, сумели уничтожить железобетонные бункеры с
вооружёнными до зубов десантниками?! Да, я знаю, когти у нараксов –
это и есть их оружие. Они способны ими разрывать сталь толщиной до
пяти миллиметров, как бумагу. Но как же наши системы наведения?
Дроны, спутники, ракеты, БПЛА, сканеры и прочее?! Где вся мощь
Пятого космофлота?! Не понимаю.
Я вздохнул и обернулся. Насколько
теперь знаю, из всех опорников остался лишь этот. То есть мой.
Изрядно потрёпанный, изуродованный когтями, но ещё способный
держаться. Его основные тактико-технические характеристики пока в
норме. Даже огнемётная система пока функционирует, хотя ей крепко
досталось: чуть не выдернули с корнем.
Хотя надолго ли это всё? Если учесть,
что из отделения в живых остался я один, – старший сержант
космодесантных войск Михаил Добронравов. Хотя космодесант – это
полуофициальное название (а официальное слишком длинное и нудное,
хрен выговоришь), мы по-прежнему, как наши деды, прадеды и те, кто
был до них, предпочитаем называться ВДВ. Воздушно-десантные войска.
Ведь что изменилось с тех пор, как мы стали бороздить просторы
Вселенной? Вооружение, технологии, а лозунг – «Никто, кроме нас!» –
остался.
Так что без шансов у нараксов. Если
вся мощь Пятого астрофлота обрушится на них здесь, на этой планете,
тут ничего, кроме опалённых внутренностей и шкур с переломанными
костями, не останется. «Так-то вот, зверюшки», – сказал я,
выматерился крепко и пошёл обратно к бункеру.
Мне пришлось очень повозиться, чтобы
расчистить пространство вокруг своего убежища. До позднего вечера
таскал мерзкие туши нараксов к краю обрыва. Там, далеко внизу,
примерно на глубине пятиэтажного дома, течёт река лавы. Туда
останки тварей и побросал, чтобы не разлагались на видном месте и
не закрывали мне обзор. Конечно, бункер стоит на небольшой, около
двадцати метров, возвышенности, и видно вокруг хорошо. Но лучше
когда пространство свободное. Это не даст возможности тварями
приближаться, скрываясь за трупами сородичей.