— Да мы так и не выпили!
Ну мы выпили и мадам Кривцова настойчиво проговорила:
— Вы ешьте-ешьте, Саша!
Я налег на угощение. Жульен был тоже выше всяческих похвал. А
еще копченая осетринка. Черная икра. На горячее — куриная отбивная
с грибным соусом. Ну и разные закуски. Все это я запивал
превосходным британским пойлом. И с каждым глотком, Лизонька
становилась в моих глазах все соблазнительнее. Впрочем, и особенно
напрягаться не пришлось. Как я уже сказал, все было при ней. Нам
даже не понадобилась покидать место трапезы. Как у всякой хорошей
хозяйки, у мадам Кривцовой все было приготовлено заранее.
В общагу я возвращался в состоянии — сыт, пьян и нос в табаке.
Впервые за последние дни меня не терзали никакие сомнения. Я молод,
силен, красив — бабы из трусов выскакивают, лишь бы овладеть мною.
Ну и черт с ними!.. Проще жить, делая то, что требуется по работе,
и вообще, для утверждения в обществе, и не ломать голову над
тайнами ни собственной души, ни тем более — чужой, которая, как
известно, потемки... Правда — как и своя собственная.
Оказавшись в своем обиталище, я вымылся и завалился спать.
Следующий день в школе прошел без особых проблем, а после уроков за
мною заехал газик, с эмблемой местного спортивного общества
«Литейщик» — какая-то бадья, из которой сыпятся красные звезды с
хвостами, вроде как искры из литейного ковша, и название самого
общества наискосок. Я захватил коробку с призами. И водила отвез
меня к зданию крытого стадиона, где и проходили соревнования. Все
было честь по чести — посредине поля устроили татами. Перед ним
стояли два стола, поставленных встык. За столами сидела женщина. Я
подошел к ней, держа на вытянутых руках коробку с призами, и
сказал:
— Здравствуйте!.. Я, Данилов!
— Добрый вечер!.. Вы призы привезли? — тут же спросила
женщина.
Я встряхнул коробку, в которой глухо брякнуло.
— Да. Вот они!
— Ставьте сюда! — распорядилась она.
Поставив коробку на край стола, я замер, как вкопанный, ожидая
дальнейших распоряжений.
— Спасибо, товарищ! — строго произнесла женщина.
Что, это все?! А без меня эти треклятые кубки нельзя было
доставить? У шоферюги руки отсохли бы? Я пожал плечами и
повернулся, чтобы уйти, но меня окликнули:
— Данилов?
Я оглянулся. Ко мне подходил здоровенный мужик, с широкими,
покатыми плечами борца-тяжеловеса, на которых даже его просторный
пиджак казался тесным.