Я закупил жрачки и вернулся в общежитие. В коридоре второго
этажа встретил все еще хромающего, но уже обходящегося без костылей
Петюню. Вид у него был печальный. Я поинтересовался причинами.
— Да так... — отмахнулся он. — От этих баб одно горе...
Настроение у меня было хорошее, и я его пригласил к себе в
комнату. Хорошо, что в холодильнике завалялась пара бутылок
«Жигулевского». Сосед отказываться не стал. Мы расположились за
столом. Я достал холодное пиво, нарезал сыр и колбасу. Благо в
гастрономе меня запомнили и потому отоваривали дефицитом без
возражений. Петюня отмахнулся от стакана, открыв бутылку, разом
выхлестал половину содержимого, и принялся меланхолично жевать
сырокопченую колбасу.
— И что у тебя стряслось с бабами? — спросил я.
— Не, ну Зойка отчебучила, так отчебучила, — пробурчал он. —
Прикинь, сама пришла!.. Ну я хоть и хромой, а всегда готовый...
Говорю, давай, Зойка, по быстрому, пока твой этот... Бондарчук...
Ну негр то есть, который бабу свою придушил, не приперся с
работы... А она, вместо, того, чтоб юбку задрать... слезу
пустила... Грит, все, Петенька, отмиловались мы с тобою... Я ей: чё
отмиловались-то?!.. Милка заросла, чё ли?.. Не заросла, грит...
Дитенок у нас будет... А я ей: да ты рехнулась!.. Я тут при каких
делах?!.. Тебя полавтобазы на протирочных концах валяло, да и
Фиксатый твой каждую ночь... А она — в слезы, твой, грит, Петя, мы
бабы завсегда чуем, от кого... Вот чё мне с ней делать?! А?
Чем я мог его утешить? Не научились еще в эти времена делать
генетическую экспертизу. А, впрочем, и хорошо, что не
научились.
— Она же замужняя, — сказал я. — Даже если заявит, что ребенок
от тебя и потребует алименты, а ты откажешься, суд, скорее всего,
решит, что замужняя женщина не имеет права требовать их от
постороннего мужчины.
На самом деле, еще не известно, что решит в таком случае суд. А
вот Фиксатый точно вынесет приговор не в пользу Петюни.
— Так-то оно так... — выхлестав вторую половину своего пива,
пробурчал сосед, — но мне-то чё делать?..
— Иди в отказ... — посоветовал я. — Если Зойка, не побоясь мужа,
все-таки подаст на алименты, то это не твоя забота. Пусть она
доказывает.
И я пододвинул ему свою бутылку, из которой только-только
пригубил. Он с удовольствием приложился к ней. Допив пиво и сожрав
все, что я выложил на тарелку, Петюня свалил, а я получил
возможность спокойно поужинать и лечь спать. На субботу у меня
запланирован классный час, и надо было еще продумать то, о чем я
буду со своими оболтусами разговаривать. Пилить их, стращать
разными карами — бесполезно. Они к этому привычны. Не даром же их
собрали в особый «экспериментальный» класс!