Мы прожили почти восемь лет, и я считала, что уже достаточно изучила глубину подлости Дроздова. Но в последний день нашей совместной жизни ему удалось удивить меня еще раз. И я задницей ощущала, что не последний. На подобные случаи у моей единственной подруги в этом городе была замечательная фразочка. И звучала она так: Я думала это дно, но постучали снизу. Идеально описывала мое нынешнее положение.
Умом я понимала, что проблема во мне. Нет, я не была плохим человеком. Или недостойной женщиной. Со мной лично все было так, а вот с самооценкой - не особо. Я осознавала всю суть дермовой ситуации в полной мере. Моя склонность привязываться к людям слишком быстро с детства портила мне жизнь. Когда нужно было отказать Дроздову, я на манер безголовой лохушки поплыла в его объятия. А следовало быть недосягаемой, недоступной. Тогда я не была бы в той ситуации, в которой оказалась сейчас. И не торчала бы в этом захудалом кафе, роняя слезы в полуостывший латте, давясь ненавистным тортом. Не знаю, зачем я заказала свой нелюбимый. Наверное, чтобы наказать саму себя.
Моих денег хватило лишь на то, чтобы заказать кусочек медовика и ванильный латте. Я, как могла, растягивала лживое удовольствие от трапезы. На улицу идти не хотелось. На дворе стоял февраль. Была сильная метель и мороз. Да и идти мне было некуда. Евгения, моя горячо любимая подружка, всегда работала до поздно. Предстояло ее дождаться и желательно не околеть до этого момента. Поэтому я цедила латте мелкими глоточками, прокручивая в голове последний диалог с Игорем.
- Или ты будешь делать, как я скажу. Или, пошла вон из моего дома. - нагло произнес Игорь.
- Хорошо. Как пожелаешь, Игорь. Я больше не буду терпеть твои измены. С меня хватит. Приведи сюда любую другую дурочку. - уверенно ответила ему.
- Зубы решила показать? - ухмыльнулся он, медленно подходя ко мне, - Что ж. Посмотрим, как скоро ты попросишься обратно. Сама. - на последнем слове он сделал особый акцент, - Я подожду. И в этот раз ничего для этого предпринимать не буду.
- Пошел ты! - выплюнула я.
По лицу Дроздова прошла тень. Не сдержавшись, он отвесил мне звонкую пощечину. Затем и еще одну, пока я не успела прийти в себя от первой. Впервые в жизни он поднял на меня руку. Раньше до такого у нас не доходило. А раз так, то оставаться в его доме мне точно больше нельзя. Преступив эту черту, он уже не остановится.