– А если поверят им, а не вам? –
Жеребкин буравил меня взглядом.
– Значит, я хреновый редактор и
журналистов воспитал себе под стать. Если не смогу с фактами
макнуть в дерьмо эти хайпожоров!
– Кого? – удивленно переспросил
Жеребкин, и я поспешил продолжить. А то что-то действительно
разволновался.
– Этих! – рявкнул я. – Вы сказали,
что у них есть трибуна? Так у нас есть своя, а после нового года
появится и вторая. Это наша война, и мы умеем сражаться, пусть и
по-своему. Так что дайте мне два выпуска, и посмотрим, что будет.
Тем более что с моими анкетами вы сможете в цифрах узнать, кто на
самом деле победил. Так что?
Я разнервничался, возможно, наговорил
лишнего, но… По-другому сейчас было нельзя. Иначе бы меня не
услышали, не поверили. А вот когда я поставил на кон голову,
теперь, может, и взглянут по-другому. Эх, догадался бы раньше, что
этот разговор будет – речь бы себе написал. Но и так вроде бы
получилось. Задумались важные головы, точно задумались!
– Так-так-так, – Анатолий Петрович
снова забарабанил пальцами по столу. – Тихо, товарищи! Значит, в
следующем номере твоей газеты выйдет опровержение «Правдоруба»?
– Именно, – кивнул я. – Ведь что
фактически получилось? Мы написали статью в защиту АЭС, и тут же
выходит материал в самиздате. Причем и в подпольном журнале, и в
листовке. А это что означает?
– Что контроль ослаб, – пробурчал
председатель райисполкома Кислицын. – Не досмотрели мы, не
докрутили…
– А вот и нет, – я улыбнулся, все еще
продолжая стоять, будто сам выступал с трибуны. – Это значит, что
нас читают, нас опасаются, хотят ослабить наше влияние… А мы
используем это, чтобы, наоборот, стать сильнее. Как до революции,
когда партия не боялась спорить хоть с самим чертом.
– Ладно, – Краюхин подумал и принял
решение. – Предлагаю попробовать. Что скажешь, Евсей Анварович?
Впервые за все это время первый
секретарь посмотрел на чекиста, который словно бы отрешился от
происходящего.
– Я доложу в управление, – ответил
Поликарпов. – У товарища Кашеварова неплохое чутье, которое уже
срабатывало. Уверен, получится и на этот раз.
– Тогда все свободны, – устало
замахал руками Краюхин. – Продолжаем работать.
– Я это так не оставлю, – сквозь зубы
процедил комсомолец Жеребкин, проходя мимо меня.
Я лишь улыбнулся ему в ответ,
дождался, пока все выйдут, и негромко сказал чекисту: