— А мама скоро придёт?
— Да нет, наверное... Она обычно надолго уходит.
— Ну, тогда и я пойду.
— Маша, стой! Тебе что — не интересно про танки?
— Интересно. Но как-нибудь в другой раз...
— Подожди. Не уходи. Хочешь, я тебя сфотографирую?
— А ты умеешь?
— Конечно. Смотри, какой аппарат. Отцовский, наградной. Теперь весь
мой.
— Что ж ты сразу не сказал... Но мне надо подготовиться.
Такой красивой Машу Егор еще никогда не видел. Распущенные и
завитые волосы, расстегнутые верхние пуговицы белой блузки – всё
это меркло перед тем блеском в глазах, которого он безуспешно
пытался добиться своими пламенными рассказами о теории и практике
танкостроения.
— Я щас! — он метнулся к шкафу и вытащил свою главную реликвию —
парадный китель Трофимова-старшего со всеми его наградами. Набросив
пока еще чуть великоватый китель, он включил автоспуск на
фотоаппарате и встал рядом с сидящей на стуле Машей. Помедлив
полсекунды, расхрабрился и положил руку ей на плечо. Щёлкнула
магниевая вспышка, запечатлев этот «исторический момент» для
потомков.
***
— Любовь Андреевна, голубушка, пришла пора окончательно
определиться со специализацией, но я бы вам настоятельно
рекомендовал остаться в оперативной хирургии, ручки у вас поистине
золотые.
— Ну что вы, профессор. Вы мне безбожно льстите...
— Поверьте, милочка, я всегда говорю чистую правду. Особенно когда
говорить её легко и приятно. Так что вы надумали — остаетесь?
— Разве я могу отказать любимому учителю? Конечно, остаюсь.
— Вот и славненько. А я вам, в свою очередь, обеспечу небольшую
протекцию. На первых порах, так сказать, хе-хе...
***
— Маша, я уезжаю.
— Далеко?
— В Симбирск.
— И надолго?
— Я поступаю в Ульяновское танковое училище. Ты... ты ничего не
хочешь мне сказать?
— Счастливого пути. — Маша Белкина повернулась, чтобы уйти, но Егор
Трофимов удержал её за руку, крепко схватив чуть выше локтя.
— Подожди. Я обещаю — после первого курса сразу приеду к
тебе.
— Не обязательно! — Маша с силой дернулась, вырывая руку.
— Обязательно. — Егор улыбнулся и, неожиданно приблизившись,
попытался поцеловать.
Маша отстранилась, и поцелуй вышел смазанным. Скорее, мокрая полоса
по щеке и шее. Не то смущенная, не то обиженная, Маша вылетела
из-за угла, проскочила рядом с весами и вечно дремлющим над ними
дедом и побежала домой.