— Да он
издевается над нами! — усмехнулся Петр. — Игнорирует
старших!
— А разве
запрещено находиться в своей комнате? — резонно спросил
я.
— Что вы
тут делаете?! —мачеха пристально оглядела комнату. — Весь дом
трясся!
— Дрались,
— тут же соврал я. — С другом, — кивнул на двойника, который
продолжал неподвижно лежать на полу. — Я сил не рассчитал и вырубил
его.
— Ты его
убил, что ли?! — удивленно воскликнул Петр, глядя на лежащего. —
Еще этого не хватало! Младший братец человека убил в семейном доме!
Теперь все тут будет пронизано смертью! Он хотя бы
простолюдин?!
— Живой
он. Просто сознание потерял. Сейчас очнется.
— Ты
больной! — сквозь зубы процедила мачеха. — Тебя нужно было в
психушку сдать! Бьешь людей без всякого повода!
Я хотел ей
ответить чего покрепче, но в комнату вошла сестра Дарья и незаметно
одернула меня.
— Молчи! —
шепнула она мне в самое ухо.
И, глянув
по сторонам, громко сказала:
— Парни
устроили шуточный поединок? Что ж, я помню, Петр, когда был на два
года младше, тоже такие устраивал. Верно я говорю, Петр?
Тот
скривился, будто съел горькую пилюлю. Кивнул:
—
Верно.
— И
поединки были гораздо круче. Петя, помнишь, как ты мамину вазу
фарфоровую разбил? А папину скульптуру, которую они из Китая
привез?
—
Заткнись! — процедил брат.
— Ну тогда
что же тут плохого, если то же самое устраивает и Макс?
Возразить
вошедшим было нечего, и они стояли молча, переминаясь с ноги на
ногу. Наконец, мачеха подошла к лежащему и спросила:
— Он точно
живой?
Она
наклонился над двойником, видимо желая проверить его состояние, но
не прикоснулась к парню. На лице отчетливо отразилась брезгливость,
хотя вид у доппельгангера был вполне нормальный.
Мне
повезло, потому что двойник вздрогнул и издал стон.
— Живой, —
сказал я.
— Я
чувствую темные эманации магии, — прищурившись, произнес
Петр.
До
лежащего ему больше не было никакого дела: раз живой, значит, не
придётся отмазывать братца, чтобы избежать скандала. Теперь он
выискивал следы и улики, с помощью которых можно было меня
прижать.
Вновь
помогла Дарья.
— Так друг
Макса темный. От него и чувствуешь.
— Фу-у,
темный! — скривилась мачеха и сразу же вышла из комнаты, словно ей
сообщили, что тут находится заразный больной.
Петр же
пристально посмотрел на меня и произнес:
— Я тебя
еще прижму!
— Смотри
прижималку не обломай, — ответил я.