Сказать, что это испугало меня? Наверное. Но я не подал виду. Не сейчас, когда ее удивленные и немного испуганные глаза смотрят на меня в выжидании, когда я совершу ошибку и оступлюсь в нашей с ней игре. А то, что это партия на двоих, уже не было сомнений. Мне нравилось играть с ней. И это заставляло меня многое осмыслять. Мое решение об отборе… Оно не было случайным. Да. Я хочу видеть ее среди участниц. Эту живую девочку, смешливую и уверенную в себе, но такую наивную… Хочу посмотреть, как эти отборные курицы будут нелепо смотреться на ее фоне.
И все же, Джун прав. Ее я выбирать не в праве. Но, дьявол! Я не собираюсь ее отдавать брату! Этот гад точно уже положил на нее глаз. Кому угодно, но только не ему.
Посмотрел на Викторию. Та смотрела на меня спокойно и все также уверенно. Погорячился я с “кому угодно”. Она ведь не против всю жизнь провести в монастыре? В империи есть отличные монастыри. На природе, с садами, у самого моря…
В голову полезли мысли о том, что на это море не наездишься. Порталы расходуют слишком много магии.
– Вы не против же пожить в башне?
– А? Вы о чем?
Я качнул головой. Наваждение пропало. Что я только что сказал?! Какие башни?! О чем она вообще меня спрашивала?!
– Простите, я упустил ход нашего диалога.
– Я спрашивала о том, не помните ли вы каких-нибудь стрессовых моментов, которые влияли на вас в прошлом. В настоящее время, или же в детстве.
Что влияло на меня в детстве? Девочка, да тебе не снилось даже, в каких условиях я рос. Но тебе я точно не буду этого рассказывать. По ночам спать перестанешь.
– У меня было ничем не примечательное детство.
Она усмехнулась.
– Ой, только не надо мне врать!
Я посмотрел на нее. Долго, изучающе. Виктория…
– Хотите, чтобы я рассказал? Не боитесь?
– Поверьте, я многое слышала за всю свою жизнь. Справлюсь как-нибудь и с вашими кошмарами.
– С чего вы решили, что мое детство – кошмар?
Она невозмутимо приподняла бровь.
– Если бы у вас все было в порядке, вы бы начали рассказывать про несправедливость бытия, про ворчащую бабушку, про конюха, который не давал вам конфеты. Ответ “все нормально” я слышу обычно в случаях, когда на самом деле “полная жесть”.
– Полная жесть?
– Значит, все дерьмово. Плохо. Понимаете?
Мы оба замолчали. Я смотрел на нее и размышлял о том, насколько стоит ей открываться. С одной стороны – она врач. Целитель души, и может мне помочь. С другой же я отчего-то не хотел, чтобы о моем нелегком прошлом знала именно она. Не хотел и все тут. И как здесь поступить?