Фроська, как
и ожидалось, подскочила, как ужаленная, садясь на кровати и с изумлением смотря
на меня.
– Маман меня
теперь в жизни не отпустит!
– Одну – нет.
Но если я скажу, что ты пойдешь помогать мне выбирать новый платок и платье, то
уверена, что она согласится.
Сестра
просияла. Кинулась меня обнимать, вымаливая прощение за свои резкие и
несправедливые слова. Да я, если честно, уже перестала на нее сердиться.
Фроська всегда была эмоциональной, могла сказать что-нибудь сгоряча, а потом
раскаиваться неделями и винить себя. Она была искренней, но переменчивой,
словно ветер.
Как я и
предполагала вместе нас матушка отпустила. Правда, для того, чтобы наш поход
выглядел убедительно, за платьем и платками мы действительно зашли. Я выбрала
себе красное с узорами по подолу и расшитое цветными нитками на поясе, а
Фроська – зеленое, контрастировавшее с ее рыжими волосами.
После мы
отправились к палатке мороженщика, у которого, как и в прошлый раз, была
огромная очередь. Вздохнула, понимая, что пошла сюда не только ради сестры.
Ради пломбира, которого хотелось до изнеможения... Подумала, что, может быть,
не хватает чего-то организму. У меня такое было после болезни несколько лет
назад. До одури хотелось рыбы. Мама тогда купила огромного красного лосося, и
мы, засолив его, ели всей семьей несколько дней подряд.
Когда наша
очередь подошла, Лед приветливо улыбнулся.
–
Ефросинья... Финника. Какое мороженное барышни выбрали? – и почему от его
голоса у меня по спине мурашки побежали?
Ни у кого
такого голоса не встречала, глубокого, бархатистого, раскатистого...
– Мне
фруктового щербета и черничную лакомку! – Фроська улыбнулась. – Лед, а ты
пойдешь к купчихе Савиновой на зимнее чаепитие в эти выходные?
Ох, Фроська!
Я строго посмотрела на сестру. Никаких манер и приличий!
– Боюсь, ты
уже не первая, кто об этом спрашивает... – мягко улыбнулся мужчина, протягивая
сестре сверток с мороженным. – Я постараюсь... Мне передали официальное
приглашение, но я пока не готов ответить с уверенностью.
Фроська
вздохнула.
– Ясно...
– Молодой
человек, и пломбир, пожалуйста, – напомнила я, пользуясь передышкой сестры. – С
ореховой посыпкой и...
– Ты же не
любишь орехи, – прошептала изумленно сестра.
– Да, но
сейчас что-то захотелось... – машинально ответила я и вдруг заметила перемену
на лице у мороженщика.