Его взгляд,
бывший приветливым, спокойным и мягким, вдруг наполнился другими эмоциями...
Эмоциями, природу которых я не могла понять. Он стал более серьезным,
решительным, внимательным и... И странным. Определенно странным.
– Что-то не
так? – спросила я, замечая, что Лед не спешит заворачивать для меня угощение.
– Простите,
барышня... Я... Задумался. Ваша сестра говорила о чаепитии... Вы ведь обе тоже
будете там?
– Конечно же
будем! – тут же пискнула Фроська, однако, Лед, казалось, вовсе ее не заметил.
Смотрел на
меня... Скользил до неприличного взглядом, будто пытался запомнить черты, чтобы
потом их нарисовать...
– Пломбир, –
напомнила я, ловко уходя от ответа.
– Пломбир-р, –
улыбнулся кошачьей улыбкой мужчина. – У меня нет готового... Но... Я сотворю
его специально для вас...
Сотворю? О
чем он говорит? Не притащит же он сейчас сюда молоко и сливки и....
Я ошиблась.
Конечно же речь была не об этом. Потому что мужчина, на минуту уйдя в свою
палатку, принес пустой хрустящий вафельный рожок, щедро внутри политый молочным
шоколадом. Под звуки удивленно зашептавшейся толпы, он использовал магию... Как
и говорила Фроська прежде, для этого ему не нужен был какой-нибудь источник. С
его изящных тонких пальцев заструился синеватый с искрами свет, наполняя рожок
сливочно-белым ледяным кремом. Он чуть изменил наклон кисти, и вот сверху он
оказался полит глазурью и посыпан теми самыми орешками...
Лед протянул
мороженное мне под восторженный писк влюбленных в него девиц. Наши руки на
мгновение соприкоснулись.
– Сладкий,
сливочный, нежный и чуть терпкий... Наслаждайтесь, Финника...
И снова этот
взгляд. Пронзительный, колкий, дразнящий... Точно какое-то наваждение.
Поспешила
забрать мороженное и расплатиться.
– Благодарю,
хорошего дня...
– Пока, Лед! –
замахала рукой Фроська.
– До встречи,
– мягко ответил он, переключаясь на другие заказы.
– Мадам
Жовинна очень просила... – горько вздохнула я, глядя на хмурого отца. –
Благотворительный аукцион уже завтра, а ничегошеньки не готово! Мы и так все
дни проводили, стараясь изо всех сил к нему подготовиться, и вот сейчас все
вышло так... Если завтра мы опозоримся... Перед всем высшим светом...
Отец
нахмурился.
– И все же я
не понимаю, почему этой подготовкой, пусть даже срочной, нужно заниматься
именно ночью.