Глава вторая
Решившись наконец пообщаться Федя направился к вознице. Любой
выход всё-таки лучше никакого и он был рад, что заставил себя
покончить с сомнениями. Ездок, натянув вожжи, остановил свою
колымагу, похожую больше всего на цыганскую кибитку или повозку
первых поселенцев Америки. Крепко держа кнут, мужик лет пятидесяти
насторожённо смотрел на молодого путника. Не доходя до повозки,
Чугунов остановился, миролюбиво показывая открытые ладони (как в
фильмах и книгах полагается).
- Здравствуйте! Как до города добраться, подскажите,
пожалуйста?
Тот, вытаращив глаза, ответил что-то. Видя, что странный
прохожий озадаченно смотрит на него, водитель повозки повторил
вопрос на другом языке. И Федя, как ни странно, понял. Его отец,
пока дослужился до полковника, сменил не одну часть и не один
гарнизон. Жили они и на Камчатке, и в Средней Азии, и на Урале. И
иностранные языки Феде тоже пришлось изучать разные. То немецкий,
то французский. Даже английский две четверти учил в Сыктывкаре, где
англичанка ему крови знатно попила. Но с французским сложилось
наиболее удачно, по той простой причине, что бабушка Людмила
Францевна была преподавателем французского языка, хотя и на пенсии.
Так что, воспользовалась тем, что внук оказался единственным и
вдолбила знания по полной.
Возница оказывается интересовался: откуда он такой взялся? Да,
собственно, любой бы на его месте спросил то же самое - деревня
находилась на самой окраине обширной империи (хотя мы пока этого не
ведаем).
- Честно говоря, я заблудился и не совсем понимаю, куда
попал.
- Смарагди? - вдруг удивлённо поднял брови мужчина, разглядывая
Федину одежду.
Странно, при чём тут изумруд? Вроде джинсовая куртка, да и сами
джинсы синего цвета, а майка вообще белая, с чёрной надпечаткой.
Видя его недоумение, возничий ткнул его пальцем в грудь.
- Ты - изумруд. Я - апельсин.
Сумасшедший? Или просто шутник? Оранж? Апельсин? Или цвет? И
почему его назвали "изумрудным"? Дальтоник, что ли? Или это местная
разновидность заслуженных маразматиков?
- Ты изумрудный? - видя, что Федя ничего не может понять,
помотал головой сокрушённо, мол, ну ты и дуб, и повторил, сделав
широкий жест рукой вокруг себя, - это оранжевый мир (или всё-таки
апельсиновый?).
Видя, что его не понимают, селянин махнул рукой и снова ткнув
себя в грудь сказал: