– Мне кажется, вы не совсем правы, – подал голос Рентри, защищая
Вея, как руководителя и организатора тех самых расследований.
– Нет? Я не совсем права?!! – она вскинула бровь, и Оххарт понял
– сейчас их добьют аргументами, вколотят ими понимание полной
несостоятельности и ничтожности. И он не ошибся. Василена начала
перечислять: – На станции «Татария» три месяца назад случилось
убийство. В баре, перед самым закрытием. Где преступник? Где этот
коварный убийца? Неужели он умудрился уйти от такой мощной группы
детективов? Неужто ему удалось обвести вокруг пальца столь
прошаренных в сыскном деле специалистов? А?
– Кхм… Мы ищем, – подал голос Ру Дистаф, как главный
переговорщик в коллективе, способный общаться с непредсказуемыми и
взвинченными женщинами. – И у нас уже есть наночастицы выдоха,
которые могут принадлежать стину или землянину. Или быть созданы
искусственно, дабы запутать следствие. Есть показания очевидцев,
которые…
– Никого подозрительного не видели. Я в курсе! – опять
усмехнулась Василена. Вея уже начали подбешивать эти ее
многозначительные смешки – эдакие штампы «не пригоден» на его
личном деле начальника и детектива. – Знаете анекдот? Физики искали
породу лошадей, которые всегда станут побеждать на скачках. И через
три года представили заказчику сферическую модель коня в
вакууме?
– Ну да, мы пока топчемся… – согласился Кри. – Но у нас есть и
успехи…
– Ага. Вы поймали воришку, которого засекли камеры. Круто
работаете!
– Но на камерах он использовал…
– Эффект мимикрии? Который легко сейчас снимается при помощи
обработки видео в ряде программ? Гениальное достижение! Вам премию
Матвеева не дали еще? За высочайшие достижения в сыскном деле? Я
думала, уже вручили, и даже не раз! А где, скажите, на милость,
подарочный камертон со сверхзвуковым эффектом, который похитили у
жены композитора с Асфаны? Он вообще на станции еще или воры
замучились ждать от вас результатов работы и продали его? Даже у
воров все же терпение не бесконечное! Не говоря уже о потерпевших и
пострадавших! Ну тем по одному только определению положено терпеть
и страдать. Иначе, какие же они потерпевшие и пострадавшие?
– Такую вещь не продашь просто так… Все подобные камертоны
зафиксированы, как произведения искусства, – пробурчал Вей. – Он
точно на станции!