Волшебный нектар, дарующий силу и заставляющий даже мое едва живое сердце забиться учащенно и возбужденно.
— Ты когда-нибудь начнешь слушать умных людей?
— Нет. Но я могу сломать этим умным людям челюсть, чтобы они не действовали мне на нервы! — рыкнул тот, на чьей стороне я определенно был, потому что кровь могла поднять меня на ноги.
И он это знал.
Я старался все еще не выдавать того, что очнулся, все слышу и понимаю, но едва мог удержаться оттого, чтобы не глотать жадно и судорожно то, что теперь попадало мне в рот.
Кровь опьяняла.
Бежала по горлу буквально опаляющими разрядами, словно вместе с ней во мне просыпался от долгого сна каждый нерв, а каждая мышца наливалась силой.
Странная кровь. Пахнущая человеческой, только словно другая.
Она пробуждала мое тело и сознание медленно, постепенно, но верно, сбрасывая оковы боли, бессилия и тумана в голове.
Я даже чуть приоткрыл веки, всматриваясь незаметно в лицо, склоненное надо мной.
И пусть нас окружала промозглая ночь, а мои глаза уже не могли фокусироваться так, как раньше, — я все равно смог рассмотреть темные волосы и темные глаза, которые всматривались в меня цепко, но без страха и без ярости.
Половину лица мужчины закрывала черная маска.
Я уже видел таких людей там, в лаборатории.
Облаченных во все черное и с этими чертовыми масками.
Они были какой-то особенной охраной, которая занималась непосредственно нами — зверями.
Я уже встречался с ними и потому ненавидел так люто, как только была способна моя хищная душа.
Странно было только то, что он не боялся меня. И кормил. Своей кровью?
— Давай, здоровяк. Глоточек за маму-медведицу. Глоточек за папу. Глоточек за доброго дядю, который тебя выпустил, — вдруг проговорил он, и его глаза чуть прищурились, словно под маской он усмехнулся. Или улыбнулся.
Я бы послал этого юмориста, если бы не был уверен в том, что поперхнусь и точно подохну.
— Кил, ты бы поосторожнее с ним. Как очнется, не думаю, что он скажет тебе спасибо.
— Пусть сначала очнется. Все остальное решим потом.
Отчаянный мужик.
Он возвращал меня к жизни, прекрасно понимая, что я могу с ним сделать, как только встану.
Это была очередная проверка?
Какой-то хитроумный план, в который меня втянули в очередной раз, а я поддался, словно безмозглая марионетка, купившись на то, что взамен получу свободу?