– Согласится, не в первый раз.
– Это правильно. Работа у нас такая.
Ладно, вижу, что согласен. Но от меня тебе личный подарок –
пожелание. Возьми…
Из воспоминаний выдернул настойчивый
стук в каюту. Щеглеватых спрятал оружие в стол.
– Войдите.
– Товарищ командир! Связь! Генштаб
вызывает! – выпалил матрос, но Щеглеватых, как был в одной рубашке
без погон, так и выбежал из капитанской каюты. Бегом он преодолел
расстояние до радиорубки. Матросы, что попадались на пути замирали,
пропуская бегущего командира, провожая заинтересованным
взглядом.
– «Марлин-12» на связи, – позывным
командира корабля, произнёс первую фразу Щеглеватых, а получив
ответ и кодовое слово – подтверждение, приосанился. На связи был
лично министр обороны.
– Товарищ министр обороны,
докладываю. Техническое состояние… – Щеглеватых говорил сухим
военным языком, используя специфические термины, но в конце доклада
не выдержал и спросил, – кто напал, товарищ министр обороны,
североамериканцы?
А получив ответ, сник. К этому жизнь
не готовила. Не было ни одной инструкции или плана мероприятий на
случай вторжения инопланетного врага, а не доверять первому лицу
военного ведомства у него оснований не было.
– Товарищ министр обороны, – без
позывного, нарушая целый ряд инструкций, обратился Щеглеватых, –
лодка сохранит плавучесть не дольше двенадцати суток. Потом
накренится и с дифферентом на левый борт уйдёт на дно. Пока экипажу
удаётся поддерживать плавучесть и горизонталь. Имеющийся дифферент
на нос позволяет открыть огонь из оружия главного калибра. Пусковые
шахты в исправном состоянии, но коды не работают, отсутствует
целеуказание… Есть ждать в течение часа.
Щеглеватых положил тангенту на стол.
Всмотрелся в лицо дежурного связиста. Все матросы и офицеры
понимали, что если и поднимутся в ВСК на поверхность, то без
посторонней помощи до берега не доберутся. Единственная надежда
попросить помощи, но для этого нужна связь. И сеанс произошёл, но
фактическое положение дел оказалось трагичнее, чем рисовала самая
бурная фантазия каптри. Тем временем корабль продолжал пусть и
медленно, но погружаться на дно.
– Оставаться на приёме. Я пришлю
дежурного офицера…
– Товарищи, – в кают-компании
собрался командный состав подлодки, – сегодня, как вы знаете,
состоялся сеанс связи с Генеральным штабом, точнее лично с
министром обороны. И ситуация на поверхности, скажу честно,
выглядит намного трагичнее, чем мы с вами предполагали, –
послышался нечленораздельный гул, и кто-то из командиров БЧ встал,
желая задать вопрос, – товарищи, тише. Не перебивайте, сначала я
расскажу, что узнал во время сеанса, а потом отвечу на вопросы,
если таковые возникнут, – применять превентивные меры, кричать,
давить авторитетом в этих обстоятельствах, когда они заперты в
ограниченном пространстве без фактической возможности на спасение,
он посчитал неразумным. Нервы у всех напряжены, борьба за живучесть
подводной лодки не прекращается ни на минуту, но они –
моряки-подводники, а в такие войска не берут за красивые глазки и
это не только отличные показатели по здоровью, но и необходимо
иметь определённый психологический фенотип, кардинально
отличающийся от тех же матросов надводных кораблей. Ведь
гипотетически подводная лодка, что уходит, погружается в
агрессивную среду, разрывая все связующие нити с родной сушей, это,
как и вышедший на орбиту космический корабль. В обоих случаях,
случись чрезвычайное происшествие никто не в силах будет помочь. И
тогда на первый план выходит работа экипажа. Его подготовка,
слаженность и совместимость. Гул постепенно стих, а командир
продолжил: