– Значит, без особого риска можем
летать вокруг планеты примерно дней десять.
– Вполне вероятно, – спокойно ответил
лётчик, продолжая с нескрываемой неприязнью смотреть на меня.
– Лётчик забыл добавить, что при
орбитальном полёте имеется возможность воспользоваться спасательной
капсулой, а… – вступил в разговор.
– Заткнись! – вновь попытался достать
меня лётчик. И чего я ему такого сделал, что он на меня так
взъелся, не понимаю. Пройдёт время, убедятся, что в систему вошла
какая-нибудь периодичная комета и все успокоятся, но нет, пробовал
меня ударить. Хорошо, что сдержался, не ответил, хотя мог и нос ему
сломать.
– Успокоились, оба! А ты,
подконвойный, чтоб молчал и не влезал в разговор, когда истинно
живые говорят!
– Так и я вроде не мёртв, – ответил,
приготовясь получить удар, но его не последовало. Только капитан
конвоя сквозь зубы процедил:
– Ещё одно слово и, клянусь Советом,
я лично тебе башку прострелю!..
Сутки прошли в нервозном ожидании.
Корабль вышел на орбиту планеты и нарезал витки, ожидая разрешения
продолжить путь по маршруту, но приказ не поступал. С моей точки
зрения за такой длительный срок уточнить, кто или что появилось в
Солнечной системе с такими техническими возможностями, как у
анторсов, не составляло труда. Ведь даже наши астрономы массивное
космическое тело найдут и сопроводят. Вот только что-то наводило на
мысль, не всё так просто.
Бо́льшую часть времени я лежал,
иногда проваливаясь в дрёму. Прям как в лучших пансионатах: сон и
трёхразовое питание. Вот только прогулок по свежему воздуху не
хватало, да медицинских процедур, а то режим прям точь-в-точь как в
пансионате, где проходил восстановление после ранения.
Я лежал с закрытыми глазами и
размышлял. Попытки провоцировать Сашу и конвойных не удались. Не
представилось ни единого случая, чтобы завладеть оружием или на
крайний случай хотя бы взять заложника. Слишком все насторожены и
внимательны. Даже Саша пусть и бросался на меня, но делал это
осторожно, зная на что я способен. А последнее предупреждение из
уст начальника конвоя меня окончательно убедили, что у них нервы на
пределе и любой необдуманный шаг приведёт к бесславной смерти. Меня
просто-напросто пристрелят.
Тихо, едва слышно раздался вызов
чьего-то коммуникатора. В тишине, царившей в помещении, этот, лично
для меня неприятный сигнал заставил открыть глаза и прислушаться.
На вызов обратили внимание все. Так как чуть меньше суток все
попытки связаться с внешним миром к положительному результату не
привели, да и особых попыток не было. Соблюдался режим
радиомолчания.