– В течение спектакля вы были в своей гримерной еще несколько раз: после вашей первой сцены, затем – чтобы сменить костюм, правильно?
– Верно. – Немного успокоившись, Айрин Мэнсфилд наконец оторвалась от Рорка и посмотрела на Еву. – И каждый раз со мной находилась моя костюмерша. Вообще-то по ходу спектакля я должна менять костюмы пять раз.
Ева вытащила из сумочки блокнот.
– Как зовут вашу костюмершу?
– Триша. Триша Битс. Она подтвердит вам, что я не прятала у себя нож. Она вам скажет. Спросите у нее!
– Непременно. Моя помощница проводит вас домой.
– Значит, я могу идти?
– Пока – да. Мы с вами еще увидимся. Выключай диктофон, Пибоди, и проводи мисс Мэнсфилд домой.
– Есть, шеф.
Айрин взяла со спинки дивана манто и подала его Рорку. Даже Ева оценила царственность этого жеста: лишь женщина до мозга костей всегда уверена, что мужчина непременно окажется в нужный момент рядом, чтобы укутать ее плечи мехом.
– Я хочу, чтобы вы изловили того, кто это сделал, лейтенант Даллас. Очень хочу! Но даже после того, как он будет наказан, я все равно не сумею забыть, что роковой удар был нанесен именно моей рукой. Я буду помнить это до конца своих дней! – Актриса повернулась и кончиками пальцев прикоснулась к руке Рорка. – Благодарю, Рорк. Если бы не ты, я не смогла бы все это пережить.
– Тебе надо отдохнуть, Айрин.
– Надеюсь, мне это удастся.
Низко склонив голову, она направилась к выходу, а следом за ней деловито потопала Пибоди.
Ева, нахмурившись, взяла с журнального столика пакет с ножом и убрала его в сумку.
– Вот она вряд ли стала бы отрицать тот факт, что спала с тобой.
– Ты так думаешь?
Легкое удивление, прозвучавшее в голосе Рорка, обозлило Еву еще больше.
– Да и ты, по-моему, не прочь повторить…
– Все мужчины – сволочи? – Он подошел к жене и погладил ее по щеке. – Ревнуешь, дорогая Ева?
– Если бы я ревновала ко всем бабам, с которыми ты спал, и тем более к тем, которые хотели бы переспать с тобой, я давно сидела бы в психушке. Убери руки! – Она резко мотнула головой и отвернулась.
– Еще чего! – Рорк взял ее за плечи и притянул к себе. Его глаза смеялись, и еще – черт бы побрал этого Рорка! – в них таилась такая нежность, перед которой Ева была не в силах устоять. – Я люблю тебя, милая.
– Охотно верю…
Рорк засмеялся, нагнулся и поцеловал ее.
– Ты романтическая дурочка.