С поверенным, или законником, как называли здесь юристов,
разговаривала я, успевшая переселиться в тело Алисии. Да, денег ее
муж оставил предостаточно. Да, земли находились не в таком
плачевном состоянии, как у многих соседей вокруг. И тем не менее
имелось довольно много проблем, особенно в деревнях. И эти самые
проблемы необходимо было решать, причем чем раньше, тем лучше. Но
тут уже нужен был управляющий. С ним я тоже побеседовала, узнала,
куда и на что требуются средства, получила смету расходов и
собиралась вкладываться в теперь уже мои земли. Развлечения родни
или их долги меня не интересовали. У клана было достаточно средств,
отданных Алисией после первых трех браков. Если при этом
родственники умудрились не только не закрыть старые долги, но и
наделать новые, значит, необучаемы. И пусть теперь выкручиваются
сами.
Именно это и было написано у меня на лице. И отец, еще больше
нахмурившись, уточнил:
- Ты действительно веришь, что те копейки, которые мы от тебя
получили, могут считаться достойной помощью?
Ой, зря он так. У меня ж было время навести справки.
- За эти копейки, батюшка, вы с матушкой и лошадей новых купили,
и обстановку в замке обновили, и крышу перекрыли, и даже сад
высадили. Рассказать, как распорядились полученными средствами мои
братья и сестры?
Тяжелое массивное кресло с грохотом отодвинулось. Обиженный в
лучших чувствах отец поднялся и тяжелым шагом вышел из обеденного
зала. Молча.
На меня сразу же уставились оставшиеся родственники. Смотрели с
неодобрением, сожалением, жадностью. Да-да, той самой жадностью,
которая не позволяла им оставить в моих карманах хоть копейку. Как
же, я ведь была бездетной, а значит, в деньгах не нуждалась. Это
мои дражайшие родственники вынуждены были растить кто трех, кто
шестерых детей. А я… Мне-то деньги зачем?
- Я так поняла, десерт вам не пришелся по душе? – мило
улыбнулась я. – Приказать слугам уносить?
Что уносить? Еду? Из-под носа у этих вечно голодных ртов?
Естественно, следом за отцом никто не ушел. Все они сидели с
угрюмыми лицами и ели то, что еще осталось на столе. Я глубоко
сомневалась, что к концу ужина не доеденным останется хоть что-то.
С такой прожорливой родней слугам придется питаться исключительно
хлебом с чаем.
До конца ужина мы все молчали. Потом в гнетущей тишине поднялись
и разошлись по комнатам.