А потом я услышал.
Да, я не был, что называется, «на боевых», но
ракетно-артиллерийский полигон в армейке сделал своё дело –
кое-какие рефлексы остались.
- Ложись! – заорал я ещё до того, как в небе сверкнула вспышка,
и «червячок», прервав свой путь, спикировал как раз на разрушенную
многоэтажку.
Как я умудрился вскочить из полулежачего положения, в этом
обморочном состоянии, да ещё и опрокинуть женщину на землю, накрыв
собой – уму непостижимо, но мне это удалось ещё до того, как по
дому словно хватили гигантским молотом, и во все стороны брызнуло
камнем. Висок обожгло, в ушах зазвенело, а я видел перед собой,
совсем рядом, лишь её удивлённые зелёные глаза. И этот запах
сирени…
Тронул свою голову, посмотрел – пальцы в крови. Боли, как и
положено во сне, почти не было. А у неё тоже ссадина – на щеке
видна кровь. Тронул рукой:
- Больно?
Какая чушь. Правильнее было бы, во-первых, не лапать, во-вторых,
спросить – ты цела вообще? Но вроде цела, вон, глазища какие… И
даже не моргнула. А цел ли я – не знаю, но почему-то мне сейчас на
это глубоко начхать.
- Как тебя зовут? – неслышно, почти одними губами, спросила
она.
- Женя, - попытался улыбнуться я. – А тебя?
- У меня нет имени, - прошептала женщина, не отводя взгляда.
- Так не бывает.
Женщина помолчала.
- Любовь, - наконец сказала она всё так же еле слышно.
Я отнял руку от её щеки – и не поверил глазам: на гладкой коже
женщины не было ни царапины! Это точно сон – в жизни так не
бывает…
- Какой странный сон, - пробормотал я.
Любовь как-то странно посмотрела на меня. Сказала негромко:
- Помоги мне встать.
Я выпрямился – надо же, а в голове прояснилось, уже не шатает.
Вот что значит – встряска… Присел, осторожно придерживая женщину,
помог ей подняться, и мы снова оказались рядом – глаза в глаза.
- Тебя не должно быть здесь, - просто сказала она, словно
насквозь меня просверливая своими глазищами.
- Эй, это МОЙ сон, - не удержался я от улыбки.
- Теперь это твоё будущее, - не вернула мне улыбку Любовь.
Сон, который сам говорит, что он пророческий? Такого у меня ещё
не было.
- Война?
- Хуже, - она отвернулась, посмотрела куда-то за разрушенный
дом. – Ты сказал незнакомому человеку своё имя и дал каплю своей
крови. Это как отдать лет десять твоей жизни. Уходи. Тебе нельзя
долго быть рядом со мной. Потому что… нельзя.