. Письмо в Москву Моркус отвез в тот день, когда премию уже присудили – в разгар кампании против Пастернака. Письмо он передал Ирине Емельяновой, дочери Ольги Ивинской.
Отголоски этой травли Томас почувствовал и в Вильнюсе. 16 января 1959 года в Союзе писателей состоялось собрание, на котором обсуждали стихи Томаса Венцловы и Владаса Шимкуса. Вполне вероятно, что оно созывалось с намерением противопоставить, столкнуть этих поэтов (Шимкус – «пролетарий»,
Венцлова – «интеллигент» и «декадент»). Столкновения не вышло, но Томасу пришлось включиться в дискуссию, поскольку на собрании, кроме горсточки друзей, были и враждебно настроенные люди. Поэт Антанас Йонинас, приверженец официальной идеологии, покровительственно предложил Венцлове положить стихи в стол, намекнув на их ненужность: «Всем и так ясно, что король-то голый». На это в своем заключительном слове Томас ответил: «Под рубашкой мы все голые. В конце концов единственная разница – какая у нас рубашка, приспособленческая, конъюнктурная или другая».[42]
Один из выступавших отметил, что стихи Венцловы мог бы написать и доктор Живаго. На это Томас «посмел сказать, что его любимый поэт – Борис Пастернак, а романа он не читал, как и те, кто его осуждает».
Стихотворение Венцловы «Идальго», прочитанное на фоне этого собрания, забыть невозможно («нам суждены площади и трибуны, / Башни танков, веревка и пуля»[43])[44]. Именно тогда, по словам самого поэта, началась его личная война с советской властью, которая в конце концов закончилась эмиграцией.[45]
В то время Томас Венцлова кому-то напоминал князя Мышкина (Юдите Вайчюнайте, Людмиле Сергеевой), кому-то – смесь Дон Кихота и князя Мышкина (Каме Гинкасу), немецких романтиков (Натали Трауберг). И поэта, и его стихи отличали несоответствие среде, вызов, бросаемый могущественной власти.
В университетские годы Томас Венцлова стал более открытым. Сокурсники, съехавшиеся в университет со всей Литвы, сама специфика студенческой жизни заставили его «вылезти из книжного шкафа», сбежать от чрезмерной опеки родительского дома[46]. Жизнь стала богемной, возник круг друзей, с которыми Томас встречался в «Стойле Пегаса» – забегаловке с несколькими столиками, политыми дешевым вином. Появился игровой элемент, который был тогда очень важен. Так однажды несколько друзей организовали на горе Таурас свой поэтический вечер: «Читали что ни попадя, главное – чтобы звучали только хорошие стихи».