– Мне вообще-то казалось, что ты собралась остановиться всего на несколько дней, – подколола меня Карина с хитренькой усмешкой.
– Да мне больше никуда не хочется, – радостно ответила я. – Поближе познакомлюсь с Санта-Терезой, а если бы ты видела мою новую комнату…
Она ласково улыбнулась:
– Нашла что-то недорогое и недалеко?
– Да, – закивала я. – Прямо в двух шагах отсюда.
Вечером, когда Карина подвезла меня до нового места, лицо у нее вытянулось, как если бы она внезапно узнала, что ее подружка оказалась принцессой Монако.
– Подруга, как только сможешь, давай ударим по коктейлям, – крикнула я, вытягивая из багажника Ю-Би и уже чувствуя себя наследницей виллы в Сан-Тропе. Сидящая за рулем Карина, не отрывая глаз от желтого дома, только удивленно кивнула.
Поднявшись наверх, я первым делом запихнула ковбойские сапоги и шляпу в пластиковый пакет, сунула его вглубь шкафа и начала готовиться к ужину. К счастью, на дне Ю-Би обнаружилось маленькое черное платье, которое я сумела утаить от придирчивых глаз Стефани и Скай, когда упаковывалась в Баттерси. Десять лет я таскала это маленькое черное платье с собой, на случай, если меня – как будто одну из девушек Бонда, только что выбравшуюся из джунглей, – вдруг пригласят на ужин во дворец магараджи в Индии или, скажем, на коктейль в уединенный загородный особняк европейского графа. Ни разу, ни в одном из путешествий, оно мне не пригодилось – я все время щеголяла в красной хлопчатобумажной рубахе и донельзя выношенных джинсах «Ливайс» (мы со Стефани окрестили их «урыльником» из-за одного приключения, которое им пришлось пережить в долине Меконга во Вьетнаме). Но все это было раньше, до переезда в Каса Амарело.
Густаво, владелец дома, был великолепен – настоящий аристократ, в котором удачно сочетались португальская, немецкая и аргентинская кровь. До переезда в Рио он держал рестораны в Сан-Паулу. По всему дому тут и там встречались фотографии в элегантных рамках: он и другие загорелые красивые люди на яхтах в Греции, в купальных костюмах шестидесятых или семидесятых годов, или он в меховой шапке стоит с лыжами на склоне горы в Сан-Морице – ну и другие подобные картинки рая для богатых.
Для начала, когда мы вместе завтракали за столом, уставленным фруктовыми соками, сырами и ветчиной, Густаво старался вытянуть у меня скандальные признания, касающиеся моего прошлого. Вновь возник неизбежный вопрос о том, чего стоят в постели австралийские мужчины. Густаво, по крайней мере, отозвался о моих соотечественниках не так уничижительно, заметив благосклонно, что смотрел австралийский футбол на бразильском ТВ и ему понравилось. Он задавал вопросы о семье и антиквариате, видимо, с целью определить мою социальную принадлежность, я же сообщала о себе только правду, голую и неприукрашенную.