-
Помогите!
Крапива
отволокла его в сторону, спрятала, велела придавить разрезанную руку. Затем
кинулась спасать слепую неходячую бабку. Старуха ползала по бранному полю и
никак не могла схорониться. Травознайка выломанной из чьего-то забора жердиной
отпихнула от неё оружного мужа, неловко схватила за голую руку… Бабка
заверещала от боли, Крапива, плача, потащила её к сараю, куда Свея теснила
девиц – какое-никакое убежище. Передав бабку всполошённым девкам, травознайка
утёрла мокрый лоб и кинулась обратно. Хоть кого ещё спасти! Да вот только её
саму спешили спасать.
-
Крапива!
Отец
распихивал людей локтями. Ох непросто было вытащить Тыра из дому и в мирное
время, а уж чтобы на ратное поле прорвался и вовсе чудо! Но бежал, выпучив
глаза, искал дочь. Вот вдарил кому-то по уху, не разобрав даже, своему или
чужому – не мешай!
-
Батька!
Крапива
едва вприпрыжку не помчалась к отцу: уж он-то силач, каких поискать! Что ему
шляхи и срединники! За свой род всех на вилы наденет! Так думала она, будучи
младше, ещё до того, как поселилась в их доме хвороба. До того отец обнимал её,
сажал на колени, как сейчас сажает сыновей, учил мастерить из берёсты. Нынче
же…
Нынче
ловкий молодец из дружины походя огрел его по затылку рукоятью меча. Не тщился
убить, лишь пихнул, чтоб не мешал, и побежал дальше, подобрал дотлевающую на
земле головешку да и зашвырнул на крышу сарая. Пламень занялся мигом, поднялся
визг… А бой всё кипел и конца-края ему видно не было.
Крапива
бросилась к отцу и ногтями вцепилась в лицо шляху, вставшему над ним. Колдовство
кипятком обожгло ему щёки, степняк покатился по земле – горит! Хворобная девка
же подставила отцу спину, чтоб опёрся, отвела к воротам.
-
Бежим, доченька! В лесу не достанут! Мать там уже, за тобой вернулся…
Хворобная
ногами в землю вросла. К чему она отцу с матерью, больная да горемычная?
-
Без меня беги.
Кони
у ворот ярились, напуганные звоном и криками. Не раз и не два каждый из них
бывал в бою, но то под седоками. Без твёрдой же руки они обезумели.
Крапива
в последний раз взглянула на отца, а тот, будто предвидев что-то, закричал.
-
Вернись, дура!
Но
Крапива неслась к стойлу. Она подхватила обронённый кем-то серп, шарахнула
кинувшегося наперерез шляха и рубанула кожаный ремешок, что удерживал самого
крупного жеребца. Тот встал на дыбы и бешено заржал.