Кивнув парням, прошла внутрь. Отец сидел за небольшим
столиком в самом тёмном углу, как и положено всякому порядочному
пауку. Эмблема этого насекомого была здесь повсюду — паук,
пожирающий муху.
— Тебя так давно не было, что даже охрана узнавать
перестала, — поморщился старый граф, — подожди минуту, мы закончим
с Виктором, и я перейду к нашим с тобой вопросам.
Только тут я поняла, что отец не один. Бес рядом с ним в
сером деловом костюме и серой рубашке практически сливался со
стеной. Наши взгляды встретились, Ковтун вежливо улыбнулся, кивнул
и снова повернулся к отцу:
— Владелец завода наконец согласился продать его. — Он
протянул какие-то документы. — Так что улики по его делу можно
припрятать. Жаль, не пустили их в ход, громкое бы получилось
судебное разбирательство.
— Не будем спускать рыбу с крючка раньше времени. Найди
этому типу новое занятие. Если оставлять людей надолго без дела, им
в голову приходят дурные мысли. Плюс он должен быть нам благодарен,
что не раздели до нитки. Кнут и пряник, — граф Вяземский показывал
своим видом, что доволен помощником. Виктор смотрел на него с
восхищением, ловил каждое слово. — А что по поводу
Курагина?
На этот раз выражение лица помощника стало
виноватым.
— С ним проблемы, тип оказался чересчур честным, но у меня
есть план, как его подставить, чтобы дело выгорело как нам
надо.
— План есть, а результата нет, — отец даже не повысил тона,
но бес моментально побледнел. — То же ты говорил мне четыре дня
назад.
Да, конечно, простите. Я все сделаю. — Он опустил глаза в
пол, тяжело сглотнув. — Пожалуйста, Осип Никандрович, я стараюсь
все сделать идеально для вас. Я считаю, прежде чем начинать, стоит
продумать запасной ход, на случай, если что-то пойдет не так, и еще
один, на случай провала запасного… — торопливо начал оправдываться
Виктор, у него даже руки затряслись от волнения.
— Ты, мать твою, сейчас издеваешься надо мной? — Отец поднял
левую бровь и посмотрел на парня так, словно он был дерьмом, в
которое случайно ступил его ботинок. Виктор отчаянно затряс
головой. — Завтра утром ты доложишь мне об успешной операции. Ты
меня понял? Не разочаровывай меня.
Даже мне стало не по себе. Я понимала, что отец сейчас
заставляет беса делать грязную работу. Это плохие вещи. Виктор не
был святым, он был преступником. Ему было плевать на человека,
которого они собирались подставить, вопрос был только в степени
рискованности этого мероприятия. И, тем не менее, я ему
сочувствовала. Потому что сама не раз бывала в ситуации, когда папа
давил на меня, заставлял поступать так, как надо ему.