До отхода корабля времени оставалось совсем немного, все, что ему требовалось, курсант уже закупил и отнес в свою каюту и теперь просто шлялся по городу, набираясь новых впечатлений. Город, носящий громкое имя Новая Пермь, как и Новгород-Заморский, изысками архитектуры не страдал, но был очень чистым, только раз в пять больше и ощутимо богаче. Вообще, в отличие от средневековых земных городов, здесь усердно следили за порядком и чистотой, водопровод был повсюду, а система канализации функционировала крайне эффективно. Все-таки русские, а именно они, судя по всему, составили в свое время костяк переселенцев, – народ, склонный к чистоте. Даже скатившись в техническом и, к сожалению, культурном уровне на много веков назад, кое-какие вещи они продолжали сохранять и даже преумножать, во всяком случае гигиена была более чем приемлемой.
Ближе к центру города Петр обратил внимание, что движение не таких уж и многочисленных жителей стало заметно плотнее и приобрело достаточно четкую направленность. Казалось, у всех появилось какое-то общее дело. Это было уже интересно, и курсант, ловко сцапав за плечо шустро лавирующего между взрослыми людьми пацана, спросил:
– Это куда все прутся?
Мальчишка, подтвердив избитую истину о том, что дети всегда в курсе всего происходящего, удивленно посмотрел на Петра, моментально определил в нем чужеземца и весело ответил:
– Так на площадь же, ведьму жечь!
После чего ловко вывернулся из рук Виноградова и моментально затерялся в толпе. Надо же, а тренеры в училище утверждали, что из такого захвата освободиться сложно.
А похоже, зря он так восхищался соотечественниками. Потеряли они намного больше, чем думал Виноградов, во всяком случае, в моральном плане точно. Что-то не помнил курсант, чтобы в истории Древней Руси была охота на ведьм – ее, похоже, позаимствовали из просвещенной Европы, чья хваленая культура была в точности скопирована с какой-нибудь зачуханной обезьяны. Впрочем, в местном диалекте попадались слова не совсем понятного происхождения – то ли английского, то ли французского, то ли еще какого-то. С кем поведешься, как говорится…
Не хотелось, если честно, но на площадь он все-таки пришел – пробиваться против движения на глазах уплотняющейся толпы себе дороже. Правда, на площади, довольно приличных, кстати, размеров, он притормозил, оставшись в задних рядах – оттуда потом можно будет спокойно, не привлекая внимания и не прикладывая лишних усилий, слинять. Однако пока приходилось терпеть, наблюдая не слишком аппетитное зрелище, разыгрывающееся на площади.