Хирузен не отставал, следуя по чутью чакры, и оказался перед
небольшой беседкой, откуда мощно тянуло алкоголем и доносился храп.
Хокаге шагнул внутрь, оценив лежащие на полу бутылки и столик с
закуской, с которого медленно капало разлитое саке.
Упав лицом на руку, храпел Шисуи Учиха. А напротив него,
вытянувшись на лавочке, посапывал маленький Узумаки. Удивлённо
подняв бровь, старик понюхал воздух. От ребёнка тянуло
перегаром.
Повернувшись к клонам, старик опасно прищурился, и те скривилсь,
стараясь не смотреть на правителя Конохи.
– Зачем он тут? Впрочем, не отвечайте. Приведите в порядок
пьяницу, пусть доложит сам.
Переглянувшись, клоны подхватили оригинал за руки и ноги,
моментально исчезнув. Отследив их до реки, Сарутоби присел на
краешек лавки, дожидаясь Учиху. Через пару минут насквозь мокрый
шиноби появился рядом.
Опустившись на колено, склонил голову, заставив Сарутоби
незаметно усмехнуться. Дело явно не в чинопочитании, парню просто
тяжело стоять после резкого отрезвления. Приём на редкость
неприятный для самочувствия. Но Хокаге, сохраняя прежнюю
отстранённость на лице, приказал:
– Рассказывай всё с самого сначала.
Шисуи, запинаясь, поделился деталями его операции по
натравливанию одной на другую враждебных селению сил. Как разослал
клонов, понадеявшись на то, что и так уже разогретые ожиданием
операции шиноби не станут сильно разбираться, настоящий ли Данзо
отдал приказ выдвигаться в давно ожидаемый бой. А для соклановцев и
вовсе ничего особого придумывать не пришлось. Они только того и
хотели.
– То есть, ты своевольно устроил бойню посреди деревни? – поднял
бровь каге.
– Альтернатива – усиление Данзо и ослабление деревни от
уничтожения одного из сильнейших кланов. Я не мог этого допустить,
Хокаге-сама. Вы видели, он уже нашёл где-то Шаринган. Что бы он
сделал, получив в своё распоряжение множество их? Да и Корень…
Сарутоби прищурился. По-хорошему слишком хитрого шиноби следует
наказать. Его план мог обернуться огромными жертвами среди простых
жителей, стоило бою пойти немного иначе. Хотя больше всего Хирузена
смущало другое…
Шисуи умён, предан деревне, но такое поведение и планы вообще не
в его эмоциональной натуре. От него больше ожидалось какого-нибудь
красивого и героического поступка. Самопожертвования, яркого
жеста.